Повелитель праха

Панасенко Сергей

Гулов понял, что для дальнейших рассуждений ему не хватает знаний: не протокольных сведений, а именно знаний о подобных происшествиях в прошлом и настоящем. К счастью, в городе жил человек, к которому можно было обратиться за такой - и за любой иной - справкой. Иван Данилович Полевой, заведующий городской библиотекой, знал вообще все. Без преувеличения все. А поскольку Гулову он был обязан здоровьем, а может, и жизнью (на заре своей милицейской карьеры Гулов спас его от разгулявшихся амнистированных молодцов, стремительно возвратившихся туда, откуда прибыли), то всегда с готовностью помогал ему в любом, самом запуганном деле.

Прислушиваясь к долгим гудкам в телефонной трубке, Гулов мысленно представлял, как Полевой пробирается из кухни между кипами книг и журналов на звук старого битого-перебитого телефонного аппарата. Живя в одиночестве, в условиях спартанских и даже сверх того, Полевой всю свою зарплату тратил на книги и журналы. На них же уходили гонорары, которыми подкармливали Ивана Даниловича в городской газете и на радио в обмен на самые различные справки и разъяснения. И потому печатной продукцией в однокомнатной квартире Полевого были забиты не только все шкафы, полки и антресоли, но и подоконники, оба кресла, стулья; книги стопками в порядке, известном только Полевому, лежали на полу, отчего комната, кухня и коридорчик напоминали не то букинистический магазин, не то жилище человека, имущество которого описывается за долги.

Но вот Полевой снял трубку, и Гулов узнал его высокий голос:

– Слушаю вас!

– Иван Данилович, добрый вечер! Извините за поздний звонок, но очень срочный вопрос...

– Я вас понимаю, Женя, никаких извинений!
– ответил Полевой.
– Что вас интересует? Я к вашим услугам.

– Вопрос несколько необычный.., замялся Гулов.
– Но вы не удивляйтесь. В общем, так. Мне нужно знать о мертвецах, которые оживают...

Полевой помолчал, потом отозвался недоверчиво:

– Вас интересует воскрешение мертвых, я вас правильно понял, Женя?

– Ну, наверное... не знаю. Сами оживают или их оживляют - и то и другое. Бред, да?
– Гулов засмеялся.

– Отчего же бред...
– Полевой засвистел какую-то мелодию без конца и начала, что делал всегда, когда раздумывал над ответом. - В обшем-то, история знает немало таких документально зафиксированных случаев... А вы не можете как-то поконкретнее?..

– Конкретнее я хочу знать: может ли мертвец вылезти из могилы сам собою и действовать по своему усмотрению, или не может? От чего все это зависит? Как проверить? Как предупредить? Что надо сделать, чтобы...

~ Постойте, Женя, погодите! — перебил его Полевой. — Я же в таком режиме не могу. Я, кажется, понимаю, куда вы клоните... Значит, так. Если, Женя, вы имеете дело действительно с покойником, а не с впавшим в летаргический сон, то он по своей воле... собственно, никакой своей воли у него, ясно, нет - он все-таки покойник, труп, и ничего больше. Правда, есть версия, что умершего человека можно заставить ожить — есть такие способы - однако мне кажется, что это либо обман, либо способ, которым человек убит, не совсем обычен...

– Что такое - не совсем обычен?

– Скажите, Женя, вам приходилось слышать слово "зомби"? Гулов наморщил лоб:

– Н-нет... пожалуй, нет... Или слышал, но сейчас уже все равно не вспомню, что это такое...

– Зомби, Женя, - продолжил Полевой, - это убитый с помощью особых ядов человек, которого можно специальными ритуалами оживить и поднять из могилы. Хотя, строго говоря, оживить - это неточно. Зомби, как личность, остается мертв, но он превращается в некоего биоробота - существо, подчиняющееся командам своего убийцы, становящегося, таким образом, безраздельным господином и хозяином несчастного. Зомби полностью лишается своего я , ему неведомы инстинкты самосохранения, голода, жажды, он не знает страха и усталости, хотя, конечно, как любой механизм, его тоже можно разрушить...

Перед глазами встала картина черного могучего тела, распластанного во мраке лестничного колодца, - и Гулов сдавленно вскрикнул...

– Что с вами, Женя?
– переполошился Полевой.
– Вам нехорошо?

– Нет-нет, Иван Данилович, все нормально... Я вас понял. Вы мне только вот еще что скажите... Кто и как превращает человека в зомби?

– Тот, кто умеет это делать, Женя. Ритуал зомби известен в Африке, особенно на западном побережье, а также на островах Карибского бассейна. Там колдунам отлично известны травы и заговоры, способные нормального человека отправить на тот свет и вернуть оттуда уже не человеком, а зомби... Но подробностей, как вы догадываетесь, я не знаю...

Распрощавшись с Полевым, Гулов опять вернулся в ванную комнату к схеме. У него возникло одно любопытное предположение. Гулов несколько минут водил пальцем по пересекающимся линиям судеб, вычерченным дотошным Шмариным, потом хмыкнул - и снова кинулся к телефону.

– Алыо-о...
– услышал он заспанный голос Шмарина.

– Старик, это я, Гулов. Проснись-ка и скажи, ты больничные карты всех пятерых в поликлинике брал?

– Ну, брал...
– сонным голосом ответил Шмарин.

– Они где?

– У меня...

– Дома?

– Зачем... В папке, в кабинете. А что?

– Папка где?

– В шкафу стоит... нет, на столе, слева. Или нет, в шкафу... В общем, не помню. Ты мне скажешь или нет?..

Но Гулов уже бросил трубку на аппарат.

Он снова вышел на балкон. Вылезти на козырек было задачей неисполнимой. Прыгать с пятого этажа страшно не хотелось. На лестнице, скорее всего, его поджидали. Оставался единственный путь...

Гулов перелез через перила, присел и уцепился за прутья оградки там, где они были вмурованы в бетон. Потом аккуратно выпрямил одну ногу, вторую и когда уже готов был повиснуть над бездной, его подошвы коснулись перил нижнего этажа.

"Все-таки в хрущовках есть и свои плюсы!" - мелькнула мысль. В более приличном доме с высокими, хотя бы на десять сантиметров, потолками этот смертельный номер у него не прошел бы...

Таким манером Гулов благополучно перебрался на третий, а затем и на второй этаж, спрыгнул на землю - и сразу метнулся в тень черемухи. Но кругом все было спокойно. И Гулов заспешил к горотделу...

Стол Шмарина был завален папками, газетами, какими-то рукописями, вырезками из журналов и еще бог знает чем. Гулов перелопатил весь этот ворох, но ничего, имеющего отношение к цели розысков, не обнаружил. Заглянул в шкаф, на шкаф и даже за шкаф - с тем же успехом. Тогда, разозлившись, он начал методично, как на обыске, прочесывать комнату - и через двадцать минут обнаружил искомое на подоконнике.