Повелитель праха
Шрифт:
Пять обычных больничных карт лежали перед ним. Придвинув к себе первую - это оказалась карта Халифмана, - он стал расшифровывать записи последнего месяца жизни этого человека, делая выписки на листке бумаги. Потом он придвинул к себе следующую карту и также стал вчитываться в записи последнего месяца. На одной строке брови его чуть приподнялись. Когда Гулов взял третью карту и обнаружил и там что-то интересное, губы его разъехались в удовлетворенной усмешке, на четвертой глаза его заблестели, он несколько раз взъерошил себе волосы. Помедлив, он потянулся
Гулов рассмеялся. Ему все еще не верилось, что он стоит на верном пути. Все, что ему теперь требовалось, - это дождаться утра. Завтра, сказал он себе. Завтра все станет ясно. Но дождаться завтрашнего утра было самым трудным...
Пятницк спал. Спали тридцать тысяч его обитателей, но не спал Гулов и не спал тот, за кем он все эти недели охотился. Почему Гулову казалось, что его противник тоже бодрствует в эту минуту, - он сказать не мог. Может быть, ему просто хотелось ощущать, что их незримое противостояние не прерывается на такие мелочи, как сон. Гулову хотелось, чтобы утро наступило немедленно: так велико было его нетерпение. Но рассвет наступил ровно в тот час, который был определен ему природой.
Как Гулов ни сдерживал себя, все же он приплелся к поликлинике за полчаса до открытия. Не смешиваясь с малочисленной командой страждущих, он дождался восьми и сразу прошмыгнул к кабинету главврача.
Тот, естественно, появился лишь спустя минут двадцать и был неприятно удивлен, увидев у себя под дверью посетителя.
– У меня сейчас приема нет...
Стоило, однако, Гулову представиться, как отношение мигом переменилось.
– Чаю хотите? У меня хороший, индийский...
– Скажите, - перебил его Гулов, - у вас есть зубной врач по фамилии Бимилин, Билинин или что-нибудь в этом роде?
– Есть...
– главврач пожевал губами.
– Есть Белишин...
– Пусть Белишин, - согласно мотнул головой Гулов.
– Скажите, он в Индии или Африке бывал?
– В Африке?
– главврач растерялся.
– Не знаю... может, и бывал. А может, и нет.
Гулов удивился:
– Как это? Вы же характеристику подписывать должны были...
– А я здесь меньше года, - объяснил главврач.
– Мы вот что. Мы у зама сейчас спросим...
Пришел заместитель - сморщенный, седой, с ворохом кардиограмм в руке.
– В Африке?
– переспросил он.
– Было дело. Белишин три года работал в Конго. Кем? Ну, юноша, кем может работать зубной врач на крупной стройке? Наверное, все-таки зубным врачом...
Гулов отыскал кабинет В.В.Белишина этажом выше. Ему повезло: перед дверью было пусто. Он постучал и просунул голову внутрь:
– Можно?
Белишин сидел за столом и что-то писал. Он повернул голову на голос, глянул на Гулова и как-то нехотя, словно появление пациента путало все его планы, сказал:
– Садитесь... Карточка есть?
– Сейчас принесут, - храбро соврал Гулов, опускаясь в кресло.
– Что болит?
– Белишин включил лампу и заглянул
– Там... слева...
– еще раз соврал Гулов, вспомнив кстати, что где-то там у него действительно месяца два назад выпала из зуба пломба.
Белишин, щурясь, повертел у него во рту зеркальцем, потом неожиданно ткнул куда-то иголкой: -Тут? От боли, пробившей его насквозь, как удар тока, Гулов дернулся и замычал.
– Ну, не буду, не буду...
– примирительно сказал Белишин и откинулся назад.
– А зубик придется удалить. Плохой зубик.
Он отошел к столику у окна и стал перебирать позвякивающие никелированные инструменты. Гулов смотрел на его сгорбившуюся спину. Его план был и прост, и сложен одновременно. Он не сомневался, что Белишин, обладая секретом превращения людей в зомби, отправил на тот свет пятерых своих пациентов (а может, и больше), чтобы теперь использовать их для исполнения каких-то своих целей. На его же совести — и смерть Манзеля. Но одновременно Гулов понимал, что аргументы, которыми он, как следователь, располагает, никого не убедят. И потому ему оставалось только одно: добыть доказательства, способные превратить его уверенность в факт, очевидный для прокурора. Требовались неопровержимые улики. И предоставить их мог только один человек: Белишин...
Белишин обернулся.
– Сейчас укольчик сделаем, вы и не почувствуете...
– А что потом, доктор?
– спросил жестко Гулов. — Инфаркт? Или меня тоже - машиной?
Белишин остановился со шприцем в руках.
– Не понимаю... О чем вы?
– А что такое - зомби?
– продолжал Гулов.
– Вы ведь знаете, вы в Африке были...
– Никогда дальше Сочи не ездил!
– резко ответил Белишин.
– И вообще, товарищ дорогой, кто вы такой? Карточка ваша где?
Гулов заметил, что случайно сорвавшаяся с языка ложь про Сочи раздосадовала Белишина. И это решило дело.
– Последней записью в карточке у них у всех было удаление зуба, проведенное вами, доктор Белишин...
Белишин кинул шприц в лоток. От резкого удара стекло раскололось.
– Что вы хотите? Я не понимаю... Я ежедневно принимаю по два десятка больных... Что вам от меня надо? Я сейчас позову завотделением...
– Не советую. Я из милиции. Расследую дело о смерти и исчезновении трупов пяти жителей города... Вам нечего мне рассказать?
Белишин снова отошел к окну, из тарелки, накрытой чистым полотенцем, взял новый пустой шприц.
– Я слышал об этой страшной истории. Только не понимаю, причем тут я...
– Так ведь это же ваших рук дело!
– притворно-наивным голосом произнес Гулов.
Белишин изобразил смех.
– Моих? Фантазия у вас, ха -ха! Я, выходит, убийца? Он снова втянул в шприц ампулу новокаина:
– Знаете, давайте лучше зуб лечить. Он у вас и впрямь никуда не годится...
И тут вдруг до Гулова отчетливо дошло, что в первый раз Белишин убрал ампулы с обезболивающим в выдвижной ящик, а достал их теперь из коробки, стоявшей на подоконнике.