Повелитель праха

Панасенко Сергей

Пять обычных больничных карт лежали перед ним. Придвинув к себе первую - это оказалась карта Халифмана, - он стал расшифровывать записи последнего месяца жизни этого человека, делая выписки на листке бумаги. Потом он придвинул к себе следующую карту и также стал вчитываться в записи последнего месяца. На одной строке брови его чуть приподнялись. Когда Гулов взял третью карту и обнаружил и там что-то интересное, губы его разъехались в удовлетворенной усмешке, на четвертой глаза его заблестели, он несколько раз взъерошил себе волосы. Помедлив, он потянулся за пятой картой и сразу раскрыл ее на определенной странице. И палец его уперся все в ту же запись.

Гулов рассмеялся. Ему все еще не верилось, что он стоит на верном пути. Все, что ему теперь требовалось, - это дождаться утра. Завтра, сказал он себе. Завтра все станет ясно. Но дождаться завтрашнего утра было самым трудным...

Пятницк спал. Спали тридцать тысяч его обитателей, но не спал Гулов и не спал тот, за кем он все эти недели охотился. Почему Гулову казалось, что его противник тоже бодрствует в эту минуту, - он сказать не мог. Может быть, ему просто хотелось ощущать, что их незримое противостояние не прерывается на такие мелочи, как сон. Гулову хотелось, чтобы утро наступило немедленно: так велико было его нетерпение. Но рассвет наступил ровно в тот час, который был определен ему природой.

Как Гулов ни сдерживал себя, все же он приплелся к поликлинике за полчаса до открытия. Не смешиваясь с малочисленной командой страждущих, он дождался восьми и сразу прошмыгнул к кабинету главврача.

Тот, естественно, появился лишь спустя минут двадцать и был неприятно удивлен, увидев у себя под дверью посетителя.

– У меня сейчас приема нет...

Стоило, однако, Гулову представиться, как отношение мигом переменилось.

– Чаю хотите? У меня хороший, индийский...

– Скажите, - перебил его Гулов, - у вас есть зубной врач по фамилии Бимилин, Билинин или что-нибудь в этом роде?

– Есть...
– главврач пожевал губами.
– Есть Белишин...

– Пусть Белишин, - согласно мотнул головой Гулов.
– Скажите, он в Индии или Африке бывал?

– В Африке?
– главврач растерялся.
– Не знаю... может, и бывал. А может, и нет.

Гулов удивился:

– Как это? Вы же характеристику подписывать должны были...

– А я здесь меньше года, - объяснил главврач.
– Мы вот что. Мы у зама сейчас спросим...

Пришел заместитель - сморщенный, седой, с ворохом кардиограмм в руке.

– В Африке?
– переспросил он.
– Было дело. Белишин три года работал в Конго. Кем? Ну, юноша, кем может работать зубной врач на крупной стройке? Наверное, все-таки зубным врачом...

Гулов отыскал кабинет В.В.Белишина этажом выше. Ему повезло: перед дверью было пусто. Он постучал и просунул голову внутрь:

– Можно?

Белишин сидел за столом и что-то писал. Он повернул голову на голос, глянул на Гулова и как-то нехотя, словно появление пациента путало все его планы, сказал:

– Садитесь... Карточка есть?

– Сейчас принесут, - храбро соврал Гулов, опускаясь в кресло.

– Что болит?
– Белишин включил лампу и заглянул Гулову в лицо.

– Там... слева...
– еще раз соврал Гулов, вспомнив кстати, что где-то там у него действительно месяца два назад выпала из зуба пломба.

Белишин, щурясь, повертел у него во рту зеркальцем, потом неожиданно ткнул куда-то иголкой: -Тут? От боли, пробившей его насквозь, как удар тока, Гулов дернулся и замычал.

– Ну, не буду, не буду...
– примирительно сказал Белишин и откинулся назад.
– А зубик придется удалить. Плохой зубик.

Он отошел к столику у окна и стал перебирать позвякивающие никелированные инструменты. Гулов смотрел на его сгорбившуюся спину. Его план был и прост, и сложен одновременно. Он не сомневался, что Белишин, обладая секретом превращения людей в зомби, отправил на тот свет пятерых своих пациентов (а может, и больше), чтобы теперь использовать их для исполнения каких-то своих целей. На его же совести — и смерть Манзеля. Но одновременно Гулов понимал, что аргументы, которыми он, как следователь, располагает, никого не убедят. И потому ему оставалось только одно: добыть доказательства, способные превратить его уверенность в факт, очевидный для прокурора. Требовались неопровержимые улики. И предоставить их мог только один человек: Белишин...

Белишин обернулся.

– Сейчас укольчик сделаем, вы и не почувствуете...

– А что потом, доктор?
– спросил жестко Гулов. — Инфаркт? Или меня тоже - машиной?

Белишин остановился со шприцем в руках.

– Не понимаю... О чем вы?

– А что такое - зомби?
– продолжал Гулов.
– Вы ведь знаете, вы в Африке были...

– Никогда дальше Сочи не ездил!
– резко ответил Белишин.
– И вообще, товарищ дорогой, кто вы такой? Карточка ваша где?

Гулов заметил, что случайно сорвавшаяся с языка ложь про Сочи раздосадовала Белишина. И это решило дело.

– Последней записью в карточке у них у всех было удаление зуба, проведенное вами, доктор Белишин...

Белишин кинул шприц в лоток. От резкого удара стекло раскололось.

– Что вы хотите? Я не понимаю... Я ежедневно принимаю по два десятка больных... Что вам от меня надо? Я сейчас позову завотделением...

– Не советую. Я из милиции. Расследую дело о смерти и исчезновении трупов пяти жителей города... Вам нечего мне рассказать?

Белишин снова отошел к окну, из тарелки, накрытой чистым полотенцем, взял новый пустой шприц.

– Я слышал об этой страшной истории. Только не понимаю, причем тут я...

– Так ведь это же ваших рук дело!
– притворно-наивным голосом произнес Гулов.

Белишин изобразил смех.

– Моих? Фантазия у вас, ха -ха! Я, выходит, убийца? Он снова втянул в шприц ампулу новокаина:

– Знаете, давайте лучше зуб лечить. Он у вас и впрямь никуда не годится...

И тут вдруг до Гулова отчетливо дошло, что в первый раз Белишин убрал ампулы с обезболивающим в выдвижной ящик, а достал их теперь из коробки, стоявшей на подоконнике.