Повелитель пустыни

Сингх Налини

— А как ты могла предать меня?

— Нет! Этого не было. Почему ты мне не веришь?

Она схватила Тарика за полу пиджака, но он стряхнул ее руку.

— Я не хочу опаздывать. — Бросив на Джасмин через плечо еще один презрительный взгляд, Тарик вышел из комнаты.

Что ей делать? Остался только один способ самозащиты: побег. Она была готова сразиться с гневом Тарика, с его недоверием, даже с его отказом от нее, но это...

— Я не буду его ни с кем делить. Ни за что.

Не может быть и речи о том, чтобы покинуть Зюльхейль на самолете; Тарик наверняка велел своим людям следить за каждым ее шагом. Он желает наказать ее. Раньше она позволяла

ему наказывать ее, в уверенности, что победа останется за ее любовью.

— Хватит.

Сейчас он зашел слишком далеко.

Шоссе тоже исключаются. В дорожном патруле работают хорошо обученные и внимательные люди. Кроме того, ее рыжие волосы послужит опознавательным знаком в царстве пустыни.

— Море.

Сердце ее забилось сильнее. У Зюльхейля есть выход к морю, и здесь имеется оживленный порт. Проскочить на борт какого-нибудь иностранного судна, зашедшего в порт для дозаправки, должно быть сравнительно нетрудным делом. Моряки не подчиняются местным властям, а служащие порта не в состоянии проконтролировать всех пассажиров.

Конечно, ей придется оставить здесь все свое имущество, чтобы никто не разгадал ее план, который подводит черту под ее судьбой. Итак, она оставляет все. Сердце. Мечты. Надежду.

Чтобы успокоиться, Джасмин сделала глубокий вдох и подошла к небольшому сейфу. Сразу после бракосочетания Тарик показал ей этот сейф и сказал, что она всегда может найти в нем наличные деньги для своих нужд. Тогда она была тронута его предусмотрительностью, но сегодня почувствовала, что ее положение унизительно. Ей не хотелось бы трогать деньги Тарика, но попытка обратиться к своим новозеландским сбережениям выдаст ее. Подавив в себе гордость, Джасмин набрала комбинацию замка. Денег в сейфе оказалось достаточно, чтобы оплатить проезд и просуществовать несколько недель.

Отойдя от сейфа, Джасмин подошла к письменному столу и взяла ручку.

«Тарик,

С первого дня, как я приехала в Зюльхейль, ты ожидал, что я предам и брошу тебя. Сегодня я оправдаю твое недоверие ко мне, но не стану скрываться молча, по-воровски.

Я люблю тебя так, что при каждом вздохе думаю о тебе. С самой первой минуты, когда мы встретились вновь, у меня не было мысли покидать тебя. Ты был моей первой любовью, моей единственной любовью. Я считала, что сделаю для тебя что угодно, даже перенесу наказание за сделанный мной четыре года назад выбор. Но сегодня мне открылся предел моих возможностей. Ты мой и только мой. Неужели ты потребуешь, чтобы я делила тебя с кем-то еще?

Твоя гордость велит тебе искать меня. Но если ты когда-нибудь испытывал ко мне хоть какие-то чувства, заклинаю тебя, не делай этого. Я не смогу жить с человеком, которого люблю, но который меня ненавидит. Не знаю, что я буду делать, знаю только, что сердце мое разбито и я должна оставить эту землю. Если я тебя больше никогда не увижу, знай, что ты навеки будешь моим возлюбленным.

Джасмин аль эйя шейх».

С сухими глазами (ей было настолько плохо, что не оставалось даже слез) она положила записку в конверт и заклеила его. Садясь за стол, она намеревалась написать что-нибудь злое, такое, что обидело бы его так же, Как он обидел ее. Но не смогла. Взяв свою сумочку и письмо, она прошла в кабинет Тарика, единственное место во дворце, куда никто не заглянет до его возвращения. Пальцы ее на прощание погладили полированную поверхность красного дерева. В этом помещении они узнали друг друга, и Джасмин стала помогать

Тарику, деля с ним бремя его обязанностей.

— И этого оказалось мало.

Скрипнув зубами, Джасмин почти выбежала из кабинета, не в силах справиться с нахлынувшим потоком воспоминаний.

Пока шофер подгонял машину, она надела темные очки. Уже через две минуты ее путешествие началось.

При виде прекрасных минаретов и цветистого базара, проносившихся за окном автомобиля, слезы навернулись на ее глаза. Чувство потери было неописуемым. Эти места стали ее домом. Экзотические ароматы, тяжелый зной, смеющиеся люди с горящими глазами — все это вошло в нее и останется с ней навсегда.

Как и Тарик.

В доках царила суматоха. Водитель остановил машину возле прибрежного ресторана, на который ему указала Джасмин.

— Я хочу пообедать с одной знакомой, так что вы свободны.

— Я подожду здесь.

В его темных глазах отразилась рефлекторная улыбка.

Джасмин ничего иного и не ожидала. Тарик был разгневан и распорядился держать ее на положении пленницы.

Едва она вышла из машины, с разных сторон раздались приветственные крики. Люди махали руками. Эти добродушные дети пустыни приняли ее безоговорочно. Но даже ради них она не готова делить Тарика с кем бы то ни было. Она ответила этим людям вымученной улыбкой, вошла в ресторан и поискала взглядом старшую официантку.

— Джасмин аль эйя шейх, вам столик?

Женщина сияла от счастья.

— Спасибо, но я бы хотела просить вас об одной услуге.

Говорила она тихо, но голос не дрожал, как можно было бы предположить.

— Разумеется.

— В Зюльхейле каким-то образом объявилась команда иностранных журналистов. Они выслеживают меня. Мой водитель уже попросил другого водителя меня подобрать. Не могли бы вы показать мне черный ход? Очень раздражает, когда на тебя вечно охотятся.

Глаза женщины оживленно загорелись. Она проводила Джасмин к черному ходу и огляделась по сторонам.

— Здесь нет никакой машины.

— Водитель ждет дальше, в той стороне. Спасибо вам.

Не дожидаясь ответа, Джасмин уверенно зашагала по узкой мощеной дорожке. Скрывшись из виду, она свернула к морю.

Госпожа Удача решила дать ей шанс. Туристический корабль стоял у причала; он сделал всего лишь трехчасовую остановку для дозаправки. Смешавшись с толпой европейских туристов, гулявших по набережной, Джасмин сразу перестала выделяться.

Джасмин узнала, что на предыдущей остановке кто-то из пассажиров покинул лайнер из-за болезни, так что нет никакой проблемы в том, чтобы взять на борт еще одного пассажира. Из почти инстинктивной предосторожности Джасмин предъявила новозеландский паспорт, тот самый, из-за которого у Тарика зародились подозрения. Граждане Новой Зеландии чаще путешествуют на туристических лайнерах, чем граждане уединенного Зюльхейля.

Час спустя сверкающие пески Зюльхейля скрылись за горизонтом. Джасмин стояла на палубе, не в силах оторвать взгляд от исчезающей земли. Ей хотелось верить, что пока она видит землю, последние ниточки, связывающие ее с Тариком, не оборваны. Но настала ночь, и пришел конец даже этим несбыточным грезам.

Тарик не мог избавиться от грызущего ощущения утраты, которое медленно, но верно пожирало все его надежды на счастье.

Когда он был на полпути между Абразом и Зюльхейной, гнев немного улегся, чему способствовали родные пейзажи. Взамен его охватила тоска. Он отдал Мине сердце, и она во второй раз порвала его в клочья.