Повелитель соблазна

Джордан Николь

– Ты такая теплая, влажная и тугая. Это просто невероятно.

Он стал вращать бедрами, шепча слова любви и восхваления, терзая каждым утонченно медленным выпадом, каждым мощным ударом. Когда он отстранялся, Каро напрягалась, чтобы удержать горячую сладостную плоть, скрытую в ее лоне, и едва не плакала от облегчения, когда он снова наполнял ее. Но он продолжал двигаться, изменяя ритм, темп, глубину. Его руки и рот ласкали ее тело, доводя до исступления.

И когда он наконец врезался в нее до основания, Каро ответила

так же самозабвенно, пытаясь вобрать и удержать его в себе.

Он снова поцеловал ее; язык двигался в том же требовательном ритме, что и плоть. И ее бедра встречали каждый рывок, тело напрягалось в ожидании разрядки, и она снова молила, молила, молила об освобождении. Такого безумного желания она еще никогда не испытывала. Желания, от которого ее трясло.

Каро почти не слышала тех сладких непристойностей, которые Макс шептал ей на ухо: все заглушали звуки ее тяжелого дыхания, безумный стук сердца, звон струй водопада. Она продолжала извиваться под ним, пока он брал ее настойчивыми, глубокими выпадами, поднимая на пик экстаза.

И вот волна поразительных ощущений ударила ее; перед глазами мелькали ослепительные световые пятна всех цветов радуги. Но Макс не замедлил движений, казалось, не замечая, как ногти бороздят его обнаженную спину, пока она билась в конвульсиях. Когда из ее горла вырвался отчаянный крик, он прижал ее лицом к своему мокрому плечу, чтобы заглушить все звуки.

Каро пришла в себя далеко не сразу. Целая вечность прошла, прежде чем сознание вернулось к ней.

Макс все это время жадно наблюдал за ее вздымающейся грудью и задорно торчащими сосками.

Он по-прежнему был в ней, твердый и неумолимый.

И, не дав ей времени протестовать, нагнул голову, чтобы обвести языком ноющие соски, одновременно стиснул ее попку и снова ворвался в нее, мощно и уверенно.

Потаенные мышцы Каро рефлекторно стиснули его плоть, хотя у самой девушки не осталось никаких сил.

Он продолжал вонзаться в нее, и это случилось снова: она разлетелась на миллионы сверкающих осколков, содрогаясь в судорогах экстаза, еще более сильного, чем предыдущий, оглашая окрестности беспомощными криками наслаждения.

На этот раз Макс не мог больше противиться восхитительному сжатию его плоти, входившей в ее лоно, как меч в ножны. Позволив себе капитулировать, он вонзился в нее, познав чистую яростную радость, дав волю своему неистовству. Сгорая от желания, он отдался собственному наслаждению и взорвался в ней, пока она плакала от восторга.

Потом они долго лежали в объятиях друг друга. Волны наслаждения постепенно улеглись, но губы все еще соприкасались.

Водяная пыль охлаждала их разогретые тела, но Каро знала, что дрожит не столько от холода, сколько от головокружительной страсти, завладевшей ими обоими.

Каро закрыла глаза, довольно свернувшись клубочком рядом с ним. Она не думала, что может ответить с такой неукротимой страстью, но столь исступленный порыв утомил ее. Она совершенно потеряла голову и до сих пор не могла думать связно.

– О нет, ангел, ты не можешь сейчас уснуть.

Она заставила себя открыть глаза и увидела ленивую, лишающую рассудка улыбку Макса.

После только что испытанного наслаждения она была уверена, что не сможет пошевелиться, но его взгляд был все таким же жарким и обещал новые ласки. Немедленно новая лавина яростного желания обрушилась на нее.

Облизнув губы, Каро с трудом улыбнулась.

– Сон, – хрипло пробормотала она, – это последнее, что у меня на уме.

Макс сжал бедра, послав дрожь желания по ее телу.

– Прекрасно, – удовлетворенно шепнул он, – потому что у меня еще много способов тебя согреть.

– Мне нужно поговорить с вами, сэр.

Тон доктора Алленби был до того сух, что Макс невольно вскинул брови. Престарелый джентльмен сидел в постели и, хотя выглядел больным и слабым, по всей вероятности, присущей ему язвительности не потерял.

Макс был удивлен просьбой доктора навестить его сегодня днем, однако, судя по неприветливому началу, его ждал весьма сдержанный прием.

– Я слышал, вас пригласили вступить в орден «хранителей», – пробурчал Алленби, сведя мохнатые брови. – Намереваетесь согласиться?

За дни, прошедшие с поразительного рассказа Каро о «Хранителях меча», Макс не мог думать о чем-то другом, но теперь был почти готов принять решение.

– Пока не знаю.

– Если вы не собираетесь оставаться на Кирене, вам лучше уехать.

– Простите, но я не совсем вас понимаю, – пожал плечами Макс.

– Меня? Я желаю знать, каковы ваши намерения в отношении Каро, сэр! Благородны они или нет? Вы серьезно ухаживаете за ней или просто забавляетесь, чтобы убить время?

– Мне всегда казалось, что это наше дело. Мое и Каро.

Алленби ответил уничтожающим взглядом.

– А я считаю это и моим делом, молодой человек. Со дня гибели отца Каро я занял его место, и мой долг приглядывать за ней.

Макс поспешно прикусил язык, хотя его так и подмывало достойно ответить. Вполне понятно, почему ворчливый старый доктор так оберегает Каро.

– Вы слишком много времени проводите в ее обществе, – ринулся в бой Алленби.

Последнее было не совсем верно. Прежде всего Каро много работала. Во-вторых, Макс старался как можно чаще встречаться со своими новыми знакомыми по всему острову, чтобы сохранить в тайне связь с Каро.

– Я счастлив, что мисс Иверс считает меня другом, доктор. И мне кажется, она тоже счастлива дружить со мной.

– То есть вы хотите сказать, что не желаете от нее ничего, кроме дружбы? Когда-то я сам был молодым. И знаю, как этот остров умеет возбудить страсть в мужчине.