Повелитель Вселенной
Шрифт:
Джамуха натянул поводья. Борчу прокричал приветствие. Джэлмэ кивнул ему. Последнее время Тэмуджин гадал, соглашается ли его анда с недовольством арулата и урянхайца.
И ответил себе, что нет. Кто бы ни высказывался дурно о Джамухе, гнев Тэмуджина возгорался тотчас. Тэмуджин спорил с ним только наедине, и их несогласие никогда не длилось долго.
Но этой зимой терпение и ровное поведение Тэмуджина стало раздражать Джамуху. Мнение анды, казалось, всегда брало верх. Тэмуджин выбирал места стоянок, руководил охотами и решал, чьи
Теплый ветер усилился, подняв пыль, когда Субэдэй, младший брат Джэлмэ, вышел на линию, откуда стреляли. Ветер и пыль затрудняли стрельбу, но Субэдэй, которому было всего десять лет, стрелял из лука не хуже Хасара. Субэдэй прицелился, стрела воткнулась в ствол дерева.
— Ха! — крикнул Джэлмэ.
Хасар потрепал мальчика по спине. Джамуха махнул рукой Тэмуджину, и анда подъехал к нему в сопровождении Джэлмэ и Борчу.
— Приехал гонец от хонхотатов, — сказал Джамуха. — Его послал твой старый друг Мунлик. — Тэмуджин прищурился. — Думаю, Мунлик со своим станом хочет перекочевать к нам.
Тэмуджин кивнул. Вождь хонхотатов, несмотря на старые узы с семьей Тэмуджина и союз с Джамухой, был осторожен и не делал ничего, что могло бы разозлить тайчиутов. Мунлик был предусмотрительным человеком. Теперь он мог присоединиться к Тэмуджину и Джамухе открыто, что было признаком их растущей силы.
Борчу нахмурился.
— До сих пор толку от Мунлика почти не было.
— Он делал, что мог, — сказал Тэмуджин. — И если он склоняется к нам, добро пожаловать.
— Мы поговорим с хонхотатом вместе, — сказал Джамуха. — Сперва он пройдет меж костров… Может быть, Борчу и Джэлмэ поедут предупредят его, что мы сейчас будем.
Тэмуджин подал знак своим товарищам. Они галопом помчались в курень. Джамуха и Тэмуджин поехали следом рысью. Джамуха взглянул на своего анду. Весть от Мунлика явно улучшила его настроение. Может быть, он выслушает требование Джамухи.
— Со иной разговаривал мой родственник Тэйчар. — Джамуха отмахнулся от больших черных мух, жужжавших возле его лица. — Ему кажется, что он может командовать тысячей.
— Знаю, — сказал Тэмуджин. — Он часто жалуется, что его обошли.
— Мне хотелось бы удовлетворить его просьбу или, по крайней мере, обещать поставить его над тысячью людей позже.
— Сейчас он сотник.
— Он хочет стать тысячником, — настаивал Джамуха. — Ты назначил тысячником Борчу и Джэлмэ и обещал по тысяче Хасару и Бэлгутэю. Ты сказал, что каждый из них будет командовать тумэном, когда у тебя будут десятки тысяч людей. Я согласился, и теперь я хочу, чтобы мой двоюродный брат был им ровней. Он показал себя с лучшей стороны в сражении с мэркитами.
Тэмуджин усмехнулся.
— Он слишком горяч. Рвется в набеги и несет большие потери. Посмотрим, как он будет командовать сотней, прежде чем пообещать ему тысячу.
Джамуху бросило в краску.
— Ты повышаешь двоих, которые даже не родственники тебе, и отказываешь…
— К чему ты это говоришь? — спросил Тэмуджин спокойным тоном. — Могу ли я в чем-либо отказать своему анде и своему ровне? — Лошади пошли шагом. — Если ты хочешь отличить Тэйчара, я препятствовать не могу. Я только сказал, что он еще, возможно, не готов выполнять такие обязанности.
Джамуха старался не выходить из себя. Тэмуджин разрешит ему делать все, что он хочет, но всякий будет знать, что его авда сомневается в Тэйчаре. Как умен был Тэмуджин в своем стремлении показать, что их узы нерушимы, и непоколебим в мгновенном отказе выслушивать какие бы то ни было жалобы на Джамуху. Тот знал, что жалобы были, что многие говорили Тэмуджину о его нраве и непредсказуемости, пока Тэмуджин не заткнул им рты. Они не понимали, что страх перед вождем полезен, что незнание того, что вождь может сделать, держит людей в покорности. Как справедлив Тэмуджин. Как беспристрастен Тэмуджин, и как он всегда предоставляет другим верить, что всеми их успехами они обязаны ему, а неудачами Джамухе.
— Я не сомневаюсь в храбрости Тэйчара, — добавил Тэмуджин, — и человек должен порадеть за своих родственников. Но ты сослужишь ему плохую службу, если повысишь его, не принимая во внимание его подготовку.
Что бы он ни сказал, какие бы добрые намерения ни имел, Тэмуджин давал почувствовать Джамухе, что тот ошибается. Тэмуджин согласится с ним, а потом напомнит об ошибке, если Тэйчар провалится, как тысячник, нойон и генерал.
— Я скажу моему двоюродному брату, — сказал Джамуха, — что мы не отказали ему наотрез. Может быть, позже…
— Ты можешь также сказать ему, что человек должен доверять суждению своего вождя в таких вещах. Тэйчар нетерпелив. Джэлмэ и Борчу не просили о своих назначениях.
Руки Джамухи сжали поводья. Тэмуджин оскорбил его двоюродного брата и снова подвел к тому, что его собственное суждение оказалось более весомым, чем суждение Джамухи.
Тэмуджин вдруг улыбнулся, и его лицо на мгновение приняло почти детское выражение.
— Ты напоминаешь драчливого жеребца, — сказал Тэмуджин, — со своим пылом, достойным лучшего применения. Дай мне взаймы своего пыла, а я ссужу тебя осторожностью. Мы дополняем друг друга.
Эти слова еще раз чуть не разгневали Джамуху. Узду на жеребца надевает человек, который укрощает его. Тэмуджин, выходит, назвал себя укротителем Джамухи. Тот проглотил обиду и тоже заставил себя улыбнуться.
Хонхотат произнес речь, клянясь в дружбе, потом преподнес в дар платки и меха. Когда явились люди, призванные Тэмуджином и Джамухой, посол произнес послание. Мунлик хотел привести своих людей в их курень и надеялся присоединиться к ним во время большой осенней охоты. Джамуха велел обжечь кость и передать Хорчи: вождь бааринов был шаманом.