Повелители лошадей
Шрифт:
— Думаю, больше, чем я ожидал, — сумел ответить Коджа. — Там был дух, и я разговаривал с ним. По крайней мере, я думаю, что поговорил с этим. Он потер голову, чтобы избавиться от нарастающей головной боли. Усталость мешала ему думать.
— Как бы то ни было, — продолжил Коджа, — мы общались. Я был прав, мы можем освободить его — или, может быть, только небольшую его часть. Я не знаю наверняка. Он был очень большой. Чем больше Коджа говорил, тем больше воодушевлялся.
— Что? Объяснись, священник. У меня нет времени на головоломки. Армия должна скоро атаковать. Кахан встал и принялся расхаживать по комнате, время от времени похлопывая себя ладонью по боку.
— Я не уверен, что смогу, Ямун, — извинился Коджа, прежде чем начать. — Ты помнишь историю, которую я рассказывал тебе о создании Драконьей Стены?
Ямун хмыкнул.
— Я не уверен, что это была просто история. Дух дракона, с которым я разговаривал, — это Драконья Стена. Шу не строили стену из обычной земли и камня. Драконья Стена была построена из тела духа земли. Говоря это, Коджа повернулся, пытаясь встретиться лицом к лицу с каханом, пока военачальник расхаживал по юрте.
— Но какой в этом смысл? — рявкнул Ямун.
— Сила стены исходит от духа дракона. Каким-то образом строители привязали дух к стене, чтобы он не мог уйти, даже если захочет. Он заперт внутри стены.
— И что?
— Итак, похоже, он думает, что ты — и я — что мы особенные. В частности, он ожидает, что ты отомстишь за него, сокрушив Шу Лунг.
— Этот дух мудр. В конце концов, я завоюю Шу Лунг. Ямун потер подбородок, обдумывая слова духа.
Хвастовство Ямуна не смутило ламу. Он знал, что кахан непоколебим в своих убеждениях. — Ямун, — продолжил он, — возможно, нам удастся освободить его, по крайней мере, в этой области. Как только дух покидает Драконью Стену, она станет ничем иным, как обычной стеной, возможно, даже меньше. Помни, сила духа — это часть того, что строители использовали для скрепления стены, как строительный раствор для камня.
— Ты хочешь сказать, что если дух уйдет, Драконья Стена может быть разрушена? Ямун обдумал полученную информацию, пытаясь убедиться, что он все понял.
— Потребуется жертва, — добавил Коджа.
— Какая?
Коджа вспомнил ту ночь во время грозы. — Лошади, я думаю. Прекрасные. Разве это не то подношение, которое ты делаешь Тейласу? Коджа вздрогнул при этой мысли, чувствуя себя неуютно оттого, что участвует в подобном ритуале. Такие жертвы не были путем Просветленного.
— С лошадьми проблем не будет, — категорично заявил Ямун.
— Было кое-что еще, — добавил Коджа более спокойным голосом. — Дух намекнул на что-то о женщине, обладающей огромной магической силой. Возможно, он имел в виду вторую императрицу. Дух сказал, что ей... нельзя доверять. Он смотрел в пол, частично из уважения к кахану, частично из страха.
— Ей никогда нельзя доверять, — ответил Ямун, отметая опасения ламы.
Коджу это не остановило. — Нет, дело было не только в этом. Это было так, как сказал дух. Я беспокоюсь, что кто-то — возможно, Баялун — что-то планирует.
Ямун продолжал расхаживать по комнате, не выказывая никаких признаков удивления. — Если я спрошу ее, она будет только отрицать это.
Коджа посмотрел на кахана. — Возможно, у меня есть способ проверить, — нерешительно предложил он. — Ты помнишь стражника и воина Шу, которых нашли мертвыми перед битвой?
— Что с ними? — спросил кахан с другого конца юрты.
Коджа встал. — Дух сказал что-то о том, что нужно искать ответы у мертвых. Священник сделал паузу, затем добавил: — Что-то было не так с этими телами. Охраннику перерезали горло, как, будто кто-то застал его врасплох. Если это произошло, то кто убил Шу? Коджа обнаружил, что шагает в такт с каханом.
— Случались и более странные вещи, священник, — предупредил кахан, останавливаясь. Он положил руку на столб юрты, изучая дерево.
— Возможно, Великий Ямун, но я спрятал тела подальше. Я думаю, было бы разумно поговорить с ними.
— Ты действительно думаешь, что эти двое имеют какое-то отношение к Баялун? — скептически спросил Ямун.
Коджа почесал в затылке. — Я не знаю. Духи часто вводят людей в заблуждение, — признался он, — но это все, что я могу придумать, что можно сделать. Я готов. Мы могли бы выяснить это прямо сейчас.
Кахан смотрел на священника, на самом деле не видя его, его взгляд был сосредоточен на чем-то неосязаемом. Одна рука бессознательно играла с кончиками его усов. — Очень хорошо. Попробуй. Но ты должен действовать быстро.
— Конечно, Ямун, — ответил Коджа с поклоном. Подойдя к двери юрты, лама дал указания Сечену. Борец снова организовал команду, устроив охрану Баялун.
Кодже и Сечену не потребовалось много времени, чтобы разместить все необходимое в уединенной юрте, где их деятельность не была бы замечена. Тела бережно хранились, завернутые в снег, чтобы замедлить их разложение. Работая быстро, Коджа остался в палатке один. Пока Сечен стоял на страже снаружи, лама произносил свои заклинания. Когда он появился, Коджа выглядел опустошенным. Ночные дела сказались на нем отрицательно.
— Убери Туйганского воина, и принеси голову Шу в юрту Ямуна, — приказал священник, торопливо проходя мимо Сечена. — Я должен увидеть кахана.
Вернувшись в юрту Ямуна, Коджа, не теряя времени, описал то, что он узнал.
Кахан мрачно посмотрел на священника. — Чанар тоже? — спросил он, и изумление окрасило его слова.
— Мне жаль, Ямун, — автоматически пробормотал священник.
— Горе для слабых, — внезапно прорычал Ямун.
Коджа только кивнул. — Что ты теперь будешь делать?
— Сражаться с ними, — ответил кахан. На его лице застыло мрачное выражение. Он позвал носителя колчана, чтобы тот вызвал Чанара и Баялун. Слуга поспешил прочь с сообщением.
Ни Коджа, ни Ямун не произнесли, ни слова, пока ждали. Кахан сидел в задумчивости, подперев подбородок рукой. Коджа попытался представить себе мрачные мысли, проносящиеся в голове Ямуна. Он не мог. Мрачное настроение Ямуна было выше его понимания. Устало зевнув, лама смирился с ожиданием.
Вернулся слуга и отодвинул створку двери. — Кахан, они здесь.