Повелительница дахаков
Шрифт:
— Ичи, Джеш! — выкрикнул мужчина, и дракон, расправив мощные кожистые крылья взмыл в воздух. Незнакомец придерживал у уха странное устройство и, кажется, кого-то слушал. Потом коротко что-то неразборчиво сказал и снова обратился ко мне: — Сейчас здесь будут ваши… Ваши спецслужбы и лекари.
Он подошел вплотную и дотронулся до моей щеки, заставляя мое сердце застучать сильно-сильно. Красив, безусловно, красив. Одни волосы собранные в высокий хвост и спускающиеся льняным водопадом до самой талии чего стоят. А глаза — два зеленых озера, в которых и утонуть
— Как зовут тебя, маленькая отоми? — тихо спросил он.
А я… Я вдруг поняла, не наш он, совсем не наш. Не земной. И костюм у него чужой, и спецслужбы — «ваши», и скорая помощь — лекари. А еще, его «отоми» сбивало с толку. Он явно знал наш с бабушкой язык, как знали его те, напавшие на нас монстры.
О, боже! Какая же ты дура, Варька! Уставилась тут на мужика, как на заезжую рок-звезду, и стоишь столбом, а там!..
— Бабушка! — я бросилась на колени, всматриваясь в дорогое бледное лицо. — Бабушка, очнись!
Но сколько бы я не звала, сколько бы не согревала ее руки в своих, она оставалась тиха и неподвижна. Где-то вдалеке послышался вой сирены.
— Потерпи, родная! Помощь идет! — как заведенная, тихим шепотом повторяла я, наверное, только сейчас осознав, что без бабули останусь совсем одна.
— Твоя старшая родственница жива. Ей помогут, — произнес незнакомец.
— А?.. — слов не было, была огромная растерянность и чувство какой-то внутренней пустоты. — А тетя Наташа?
Смотреть туда, где лежала оболочка бывшей соседки, совсем не хотелось.
— Никто не отнимет жертву у смерти, если она ее приняла, — тихо ответил он, а я лишь всхлипнула и кивнула.
Калитка распахнулась. Первыми во двор вошли люди в темных строгих костюмах, за ними доктора в синих комбинезонах с красными крестами. Когда я обернулась к спасителю, его уже не было. Он исчез так же внезапно, как и появился, оставив мне в подарок жизнь и теплое «отоми», произнесенное его невероятным бархатным голосом.
Над бабушкой склонились медики, останки Натальи Геннадьевны запаковали в темный чехол и унесли, а у меня что-то спрашивали и спрашивали. Я отвечала, старалась честно, но выходило как-то жутко и сбивчиво. В итоге, просто сделали укол. Сознание затуманилось, и блаженная темнота на время укрыла меня от тягот этого мира.
Очнулась в машине скорой помощи, в жутко неудобном кресле. Рядом сидела улыбчивая женщина, поддерживающая пакет с раствором для бабушкиной капельницы. К сожалению, моя родная все еще была без сознания.
— Как она? — хрипло спросила я.
— Живая, — тихо ответила медик. — Это сейчас самое главное.
Да. Жизнь — это то самое главное, что дано нам свыше, и что нам следует ценить и беречь. Разве тут поспоришь?
Это потом я узнала, что таких нападений зарегистрировано огромное количество, что погибли тысячи людей, что чудовищ во всех мирах называют скалаты (дословно — пожирающие жизнь). И если бы не айрины, пришедшие нашему бедному миру на помощь, Земля за сутки превратилась бы в безжизненную пустыню. Это все потом. А сейчас я возвращалась домой. Живая.
Глава 2. Безнадега
— Вы взрослая, умная девушка, Варвара Александровна! — с этой фразы начал свою речь ведущий врач кардиологического отделения, где проходила лечение моя бабушка, после случая на даче. И хотя она давно пришла в себя, но чувствовала себя все еще скверно. К Геннадию Захаровичу, по его настоятельной просьбе, я зашла после ее посещения.
— Слушаю вас. — Устало отозвалась я, потому что, даже имея незначительный жизненный опыт, знала — с комплиментов начинают тогда, когда хотят сообщить что-то неприятное. Сглаживают, что ли.
Врач мялся. Он зачем-то поднялся из-за стола и медленно стал мерить шагами кабинет. А мне, не оставалось ничего другого, как пристально за ним наблюдать, теряясь в догадках. На самом деле, последняя неделя выдалась тяжелой и напряженной, и учеба началась. Хотелось побыстрее закончить разговор, чтобы хоть немного отдохнуть от всего навалившегося.
— Понимаете, какая штука… — мужчина снял очки, достал из кармана платок и как-то суетливо стал протирать совершенно чистые стекла.
— Ой, да говорите уже! — не выдержала я. — Что-то с бабушкой?
— Верно. — Вот теперь доктор снова превратился в собранного ответственного человека. Он вернулся в свое кресло и внимательно посмотрел на меня. Точно. Совершенно точно. Ничего хорошего я от него не услышу. — Стресс и пережитое наложили отпечаток на ее и так хрупкое здоровье. Сердечная дисфункция требует скорейшего оперативного вмешательства, Варвара Александровна.
— Понимаю. Но это ведь еще не все?
— Не все. Главная проблема Полины Ивановны — ее возраст. Организм ослаблен, здоровье подорвано. Острая сердечная недостаточность не единственная ее проблема. Боюсь, операцию она может не пережить.
Сердце так стремительно застучало, руки вдруг задрожали так сильно, что мне пришлось их сильно прижать к коленям, а дыхание перехватило.
— И что же делать? — на выдохе спросила я. — Неужели ничего нельзя предпринять?
— Можно. Но… — врач тяжело вздохнул.
— Но?..
— Но всегда есть, Варвара. Позвольте мне, старому, называть вас просто по имени. — Я кивнула. — Юлить не буду, операция в нашей клинике почти стопроцентный билет на тот свет. Если операцию произведет профессор Воронцов в своем центре, вероятность благоприятного исхода увеличится примерно на пятьдесят процентов.
— Так в чем же дело? Почему нельзя ее направить туда? — я уже не просто волновалось, меня трясло.
— Потому что не только у вашей бабушки подобные проблемы, и нужно ждать квоту. А на это нужно время, Варя, которого у Полины Ивановны нет.
— А ускорить процесс как-то можно?
— Только если вы оплатите операцию и лечение сами, частным порядком.
— Сколько? — Мы, конечно, с бабушкой не бедствовали — я подрабатывала, она получала хорошую пенсию, но и свободных денег у нас отродясь не водилось.