Повелительница грозы
Шрифт:
Именно в этот момент она поймала на себе внимательный взгляд Вука. Крохотные глазки из-под нависающих надбровных дуг глядели так остро и пронзительно, что казались двумя сверлами, нацеленными Таньке в мозг. Девчонка торопливо отвернулась и пробормотала:
– Жалко, что у Ирки бабушки нет!
– Как это – нет? Як це – нема? – одновременно удивились Ирка и дядька Мыкола. – А що тоди тут по ночи бегало та верещало? – добавил дядька.
– То не та бабушка! – отмахнулась Танька. – Эта бабка – мать Иркиной мамы! Она самая обыкновенная. А вторая Иркина бабушка умерла – оставила только тетрадь с записями и колдовской подвал со всякими полезными вещами. Но насколько я успела узнать ведьм, самые важные советы они как раз стараются не записывать. А передают своим наследницам на словах. Та бабушка Ирке ничего передать не успела. Так что наше ведьмовское образование вроде как… незаконченное, – сообщила Танька. – Многому приходится учиться самим, по ходу дела. Вот и со змеем…
– Так що, ось ця бабка, з якою ты живешь, не видьма? – вдруг перебил Таньку дядька Мыкола. Физиономия у него стала озадаченная. – Ани трошечки?
Ирка отрицательно покачала головой.
– Она даже не знает, что я ведьма.
Хотя в этом Ирка была не вполне уверена. Бабка иногда делала и говорила вещи, заставлявшие задуматься: а не слишком ли много она знает о делах своей внучки? Хотя бабка, которая знает и молчит… И даже не просит наколдовать себе увеличение пенсии до размеров депутатской и чирей на задницу ненавистной инспекторше из собеса… Не-ет! Такого не может быть, просто потому, что не может быть никогда!
– А мамка твоя? Мамка як? – пытливо поинтересовался старый богатырь.
– Мама у меня совершенно точно не ведьма, – решительно отрезала Ирка. Хотя бы потому, что ведьмы никогда, никогда, никогда не бросают своих дочерей.
– Та шо ж в тэбэ все не як у людей! – глядя на Ирку с искренним возмущением, вспылил дядька. – А в кого ж ты тоди видьмою уродилася?
– Если вы забыли… – с явным намеком на неизбежный возрастной склероз пропела Танька, – так у нее папа вроде как бог. Симаргл.
– Авжеж! – с еще большим возмущением выпалил дядька Мыкола. – И чарувать она вроде как по тетрадке вид його мамки навчилася! Симаргловой.
Сказал – и надулся.
Танька открыла рот, явно намереваясь выдать нечто ехидное… И закрыла – лицо у нее стало еще озадаченней, чем у дядьки.
– А… у богов бывают мамы? – растерянно спросила она.
«Надо было на кухонный диванчик сесть! – отстраненно подумала Ирка. – А то с табуретки как бы не грохнуться!» И она, и Танька, и Богдан считали само собой разумеющимся: бабка – не ведьма, мама – не ведьма, Ирка – ведьма и оборотень, потому что ее отец бог Симаргл. Пусть и небольшой, но набор колдовских знаний и инструментов ей достался от второй ее бабушки, Елизаветы Григорьевны, с которой Ирка жила в раннем детстве, пока та не умерла. Но если та бабушка – со стороны отца, то значит… У крылатого пса Симаргла-Симурана, бога природы и растений, была мать – ведьма?
– Бывают, – отвечая на Танькин вопрос, уверенно заявил Богдан. – Мы в этом году мифы Древней Греции изучали. Там большинство богов – нормальные люди, не подкидыши какие, при родителях. Ну или хотя бы при ком-то одном. Только Венера родилась из пены морской. Наверное, потому вся эта любовь – дело ненадежное, – философски заметил он.
Танька бросила на него недобрый взгляд, но промолчала.
– В мое время, – вмешался Вук, – поговаривали, что Мокошь – Симарглова мамка. Ну, которая всеми бабами правит и делами их бабскими. Но верняк говорили или пургу гнали – кто ж его знает! – развел руками Вук. – Боги – они все ж таки самые главные. В их семейные разборки лезть – лучше сразу на кладбище паковаться. В белых лаптях. Березовых, – после недолгого размышления добавил он.
– Тогда получается, ты до четырех лет… с настоящей древнеславянской богиней жила? – восторженно глядя на подругу, охнула Танька.
Ирка потерянно уставилась на нее. Да что она помнит о той бабушке? Строгие блузки, строгие юбки, брошь у горла, волосы в пучок, чай, гости… Ритмичные строчки наизусть – заклятие или просто «У Лукоморья дуб зеленый…»? Нет, не вспоминается. Мокошь? Картинка в учебнике истории – массивный идол, вырубленный из цельного ствола дерева, с прялкой в грубо намеченных резцом руках… Никакой прялки у них не было, это точно, но… Бабушка вязала! Ирка вдруг отчетливо вспомнила мелькание спиц в холеных руках с одним-единственным темным кольцом на среднем пальце – в глубине камня порой вспыхивал алый огонь. И тянущуюся через всю комнату длинную-предлинную вязанную кишку с переплетающимися на ней полосами, похожими на свившихся в клубок белесых змей. От взгляда на них мир начинал медленно вращаться, голова становилась тяжелой… мысли расплывались, ускользая, как вода, память таяла, таяла…
Точно как вчера в хороводе смерча!
Ирка резко выпрямилась на табуретке. Ну и что бы это все значило?
– Ну шо за люди, я не можу зрозумиты? Чи я тут один нормальный, а вы вси показылыся, чи наоборот? – Ирка больше не держала, и дядька Мыкола наконец выполнил свое желание – жахнул кулаком по столу. Тесаный деревянный стол жалобно крякнул и просел на подогнувшихся ножках. Богдан успел спасти сползающие по перекосившейся столешнице чашки. Не обращая внимания на учиненный им разгром, дядька продолжал орать: – Шо вы тут як в цих клятых сериалах разбираете, хто чия донька та хто чия мамка, – замист того, щоб дило делать, га? Та хучь ты без батька, хучь без матери, а як змия найдешь – честь тебе та хвала, хортицкая ведьма! А якщо не найдешь: хучь тэбэ Симаргл – батька, Мокошь – бабка, да Перун – дядька, а все едино – неумеха ты и нероба!
– Так вы первый разговор о родственниках начали! – возмутилась Танька. – А теперь еще и недовольны! Насчет змея вашего надо подумать, литературу поднять…
– Тай кынуть! – заорал дядька. – Вы мне тут не розповидайте, що та як, вы змия знайдить! Та быстро, поки вин ничого тут не натворил!
– Тогда давайте для начала просто погадаем – может, сумеем хоть приблизительно определить, где ваш… ну хорошо, наш, наш… змей прячется! – с неожиданно вспыхнувшим энтузиазмом заявила Танька. – Не на картах, конечно, а… Допустим, на воске! – и увидев скептическую физиономию Вука, торопливо добавила: – Нет, я понимаю, что это, наверное, не самый лучший способ поиска змея, но ничего другого все равно в голову не приходит! Давайте попробуем, пока на улице темно. – Танька кивнула на окно. – Вдруг получится!
Ирка поглядела на подругу испытующе. И это говорит Танька, которая пока все книжки не перелопатит, пока сто раз все не проверит и не просчитает – даже отвар от поноса варить не станет (хотя единственное, чем грозит ошибка в этом зелье – продолжением поноса!).
– Та робыть хоть щось – тилькы не сыдыть! – махнул рукой Мыкола.
– Ирка, где у тебя свечи?
Та еще раз поглядела на подругу. Свечи лежали здесь же, на кухне, в ящике буфета – только руку протяни. Таньке это прекрасно известно! Значит, не свечи ей нужны…
– На подоконнике, возле телевизора, – махнула рукой Ирка, в последнюю секунду вспомнив о коробке с громовницами.
– Пошли! – решительно поднялась Танька.
На цыпочках девчонки прокрались в комнату. Темный экран телевизора подрагивал, как вода в лесном озере, – бабка храпела. Ирка оценивающе поглядела на нее – диван расстелила и даже ночнушку натянула. Значит, несмотря на громогласный храп, разбудить ее ничего не стоит.
Двигаясь бесшумно, как тень, Ирка скользнула следом за Танькой к подоконнику.