Повелительница грозы
Шрифт:
– Тань… ты с дуба рухнула? – очень тихо спросил Богдан. Но посмотрел на Ирку – словно требуя, чтобы она вмешалась.
Ирка растерялась напрочь. Вскочила и замерла молча! Ну вот что говорить, когда твои лучшие друзья ссорятся? Да еще насмерть, изо всех сил стараясь сделать больно другому… и себе. Растерялась – и упустила момент.
– Действительно… почему бы мне не пойти… – процедил Богдан и дальше открытым текстом сообщил куда. Поднялся, резко отпихнув табуретку, какое-то время смотрел на Таньку – повернулся и вышел.
– Вот-вот! –
Иркина ладонь запечатала ей рот.
– Кое в чем он таки прав, – глядя в бешеные Танькины глаза, процедила Ирка. – Ты, подруга, похоже, и впрямь с дуба рухнула!
Ну да – теперь-то слова нашлись, только немножко поздно!
– Богдан! Богдан, стой! – Ирка кинулась за ним, выскочила на крыльцо. Никого!
Она сбежала вниз, огляделась… Цепочка следов по свежевыпавшему снегу уводила прочь от дорожки. Медленно и осторожно, словно нехотя, Ирка дошла до угла дома, выглянула…
Богдан стоял перед дверью Дининой пристройки. Постучать уже успел, поскольку дверь практически сразу распахнулась – и золотые волосы Дины засияли в слабеньком зимнем рассвете.
– Богдан! Ой, как хорошо, что ты пришел! Ой, ты же гость! Тебя же надо накормить? Ой, а у меня совсем ничего нет, даже чаю, и нагреть не на чем! Но ты заходи, я сейчас что-нибудь придумаю!
– Я уже все придумал, – тоном взрослого, разговаривающего с ребенком, сказал Богдан. – Одевайся и пойдем куда-нибудь… в кафе, наверное…
– В кафе-е? Я в кафе никогда не была! – радостно подпрыгнула Дина, и тут же ее темные бровки страдальчески сдвинулись. – А в кафе ведь нарядные ходят?
– Да какая разница! – отмахнулся Богдан.
– Это тебе нет разницы, потому что ты мужчина. А я – девушка, для меня разница есть, – наставительно сказала Дина.
«Ну конечно, если она в каждой второй фразе напоминает Богдану, что он мужчина, неудивительно, что он за ней хвостом бегает!» – подумала Ирка.
Но Богдан как-то совершенно не возгордился, наоборот, стоял понурый, нахохлившийся, огорченный и злой одновременно и, кажется, даже не особенно слушал, что щебетала Дина. Только искоса на окна кухни поглядывал, точно проверял – не смотрит ли кто.
– …у меня теперь есть джинсы, и блузка… и даже лифчик! – провозгласила Дина. – Только туфли плохие и куртка, это все обязательно надо купить, деньги у меня есть, а вот где магазины, я не знаю, хотела, чтоб Ирочка со мной пошла, но она, по-моему, не очень расположена…
Надо же, а Ирка думала, что Дина ничего не понимает и не замечает!
– Тогда идем в «Мост-Сити-Центр», – мгновенно разрешил все проблемы Богдан – оказывается, он все-таки слушал Дину. – Это большой торговый комплекс возле моста через Днепр, там куча разных магазинов, и кафе тоже есть.
– «Мост-Сити-Центр», – распевно, будто стихи, протянула Дина, – я сейчас! Сейчас! Ты подожди, Богдан! Я быстро! – И только дверь хлопнула.
– Куда ж я денусь, – тоскливо пробормотал Богдан в закрытую створку, а сам снова покосился на окно кухни.
– Ревнуешь? – не оглядываясь, спросила Ирка.
– Еще не хватало! – испугался тот, кто уже давненько сопел у нее за спиной, – и прозвучало это настолько искренне, что Ирка обернулась и удивленно уставилась на Еруслана.
– А чего тогда подслушиваешь? – резонно поинтересовалась она.
– Не подслушиваю я! – досадливо мотнул головой Змиуланыч. – Я… совсем за другим делом! Вы не могли бы, Ирина Симуран… то есть Ирина… Не могли бы, пока наши друзьям там… А мы с вами тут, – он вздохнул, точно в прорубь прыгать собирался, и выпалил: – Не могли бы вы меня поцеловать?!
– Чего? – Ирка чуть не поскользнулась на снегу, пришлось ухватиться за крыльцо. – Ты что, не нацеловался еще?
– В том-то и дело! – выдохнул Еруслан и провел ладонью по губам, будто стирая грязь. – Уж так мне Дина нравилась – фигурка, личико, волосы золотые… А вчера, представляете, сама меня поцеловала! Сама!
– Ну и хорошо, – рассеянно кивнула Ирка.
Рядом захрустел снег, из-за дома вышли мрачный Богдан и веселая Дина. Богдан протопал не глядя, как мимо столба. Дина рассиялась при виде них, попыталась остановиться, но спутник дернул ее за руку и поволок прочь. Она послушно пошла, только все время оглядывалась с извиняющейся улыбкой, пока оба не скрылись за калиткой.
Ирка вздохнула вслед: нет, лезть к Богдану сейчас – последнее дело, он себя так накрутил, что все назло сделает, может, даже у Таньки на глазах к Дине целоваться полезет.
– Да где ж хорошо-то! Где хорошо! – жарко забормотал у Ирки над ухом Змиуланыч. – Девушка меня целует, а мне неловко как-то… будто девчонку целую, а это не девчонка вовсе, а, скажем… ее бабушка! – И расстроенный Змиуланыч сплюнул в снег. – Вот я и прошу вас, Ирина, поцелуйте меня, пожалуйста! Чтоб я точно знал – это со мной что-то не так… или с ней?
17. Странные яйца
– Ну, Ирина Симурановна, ну, пожалуйста… – ныл Еруслан, понимая, что еще минута, и они вернутся в кухню, а там, при всем честном народе, включая непосредственное начальство, приставать к Ирке с поцелуями будет не совсем уместно.
– Отвянь, – открывая дверь, бросила Ирка, – не фиг опыты на людях ставить, особенно если этот человек – я! И кстати… – Она притормозила у входа на кухню. – Начнешь к Таньке приставать, она тебя, может, и поцелует, особенно если Богдан смотреть будет, но я тебя тогда… – Ирка поманила пальцем, заставляя Еруслана пригнуться, и прошептала ему в самое ухо.
Еруслан отпрянул.
– Ирина Симурановна! – задушенно выдохнул он. – Вам же двенадцать лет всего! Вы и слов-то таких знать не должны, не то что произносить!