Повелительница леса
Шрифт:
— А как же твоя рука?
— Как только я стану единорогом, смогу себе помочь, не волнуйся за меня, — улыбнулся эльф.
— Благодарю за предложение, но я, пожалуй, предпочту добираться пешком. — Я попыталась поудобнее устроиться в седле. — Теперь, зная, что Флориан и Морнэмир — это ты Это В общем, как-то неправильно, вот.
— Глупости, — фыркнул Морнэмир, — мы не можем тратить время из-за твоей чувствительности.
— Значит теперь тебе не терпится поскорее свести меня с Элриком? — фыркнула я.
— Ничего подобного. Если нужно
Я ничего не ответила, отправляя коня рысью, а затем и в галоп. Мысленно я посылала лесным богам скромные просьбы не допустить моего позорного падения в придорожную пыль. За все свои злоключения я считала себя вправе требовать хотя бы такой малости.
Глава 21
— Вот вы, эльфы, бессмертные, но тратите свое бессмертие на какую-то ерунду: бесконечные песни, танцы и восхищение луной, хотя могли бы заниматься усовершенствованием жизни смертных. Например, придумать седла, от которых не болит э-э-э все! — ворчала я по прошествии десятичасового путешествия, еле передвигая ноги.
Такая задержка была вызвана тем, что мой конь потерял подкову, из-за чего пришлось срочно искать кузницу. Мы сошли с тракта и доехали до ближайшей деревни, в которой кузнец был просто завален срочной работой. Зато, дожидаясь, пока коня перекуют, мы неплохо отдохнули, угощаясь пирогами в местном трактире. Морнэмир так наулыбался жене трактирщика, что та сначала завалила наш стол разной снедью, а потом чуть было не сбежала от мужа вместе с нами, точнее с эльфом. Я ее интересовала мало. Красный, как фасоль, Морнэмир, схватил меня за руку и потащил к кузнецу, клянясь, что больше не улыбнется ни одной женщине. Я только посмеивалась, наблюдая за ним. Деревню пришлось покидать в спешке.
Сейчас мы, хоть и с незапланированной задержкой, пробирались к подгорному королевству Норина. Коней оставили на постоялом дворе около Лирта. Верная своему слову, я шагала рядом с повеселевшим единорогом, прижимая к груди мешок со шкатулкой. Как только мы оказались во владениях эльфов, Морнэмир тут же принял привычный мне облик единорога, а чары помогли ему исцелить рану. Сейчас единорог только фыркал, слушая мои стенания.
— Я же предлагал тебе переместиться, ты отказалась. Эльфы не имеют отношения к тому, что щепетильность мешает тебе действовать здраво.
— Ну, уж нет, Флориан, — я не могла заставить себя называть единорога Морнэмиром. — Я ни за что больше не сяду на тебя верхом. И не проси.
— Еще посмотрим, кто будет просить, — отозвался Флориан.
— Послушать тебя, так я скоро в твоих копытах буду валяться с мольбами о поцелуях и просьбой покатать, — громко расхохоталась я.
Белка, сидевшая на ветке неподалеку, от испуга выронила желудь. Тот приземлился прямиком между ушами единорога, вызвав у меня новый приступ смеха.
— Главное, что тебе весело, — беззаботно отозвался тот, тряхнув головой.
Наконец тропинка привела нас к знакомой каменной двери. Именно через нее я и покинула подгорное царство.
— Пора, — твердо сказала я и постучала.
Через пару минут, поняв, что никто не торопится мне открывать, я, поставив мешок на землю, уже колошматила кулаками по каменной двери. Когда я поняла, что и это не помогает, добавила еще и пинки, встав к двери спиной.
— Не хочешь помочь? — пропыхтела я, обращаясь к меланхолично наблюдавшему за мной Флориану. — Проникни внутрь, как тогда на озере, когда ты советовал не брать камень, и скажи Норину, что его венец прибыл.
— Я бы с удовольствием повторил тот трюк, но он мне стоил гигантских затрат энергии. Я же никогда не был внутри, поэтому действовал наугад. Только беспокойство за тебя заставило меня рискнуть. Я и в единорога потом обернулся с большим трудом, — пояснил единорог, принюхиваясь. Потом задумчиво добавил: — Да и не исключено, что в королевстве коротышек сейчас никого, кроме женщин и детишек, нет.
— В каком смысле? — Я в замешательстве замерла.
— Не уверен, но мне кажется, что Норин мог выступить с войском раньше оговоренного времени.
— Но ведь неделя еще не прошла! — выкрикнула я в ужасе. А вдруг Норин не стал дожидаться моего возвращения, а увидев, как мы оставили его слежку с носом, сразу же двинулся на Лоссэ Таурэ? Я повернулась к дверям и заколотила в них с утроенной силой. Стало слышно, как внутри эхо далеко разносит стук. — Эй, а ну открывайте! Я принесла венец Норину! И не делайте вид, что никого нет дома!
Наконец я заметила, что в двери появилось крохотное окошко, в котором возник любопытный карий глаз.
— Чего расшумелись? — недовольно спросил обладатель глаза.
— Пусти меня к Норину. Я, Вэндэ Таурэ Белоснежного леса, принесла ему венец с черными алмазами! — решительно выпалила я.
— Так короля нет, ушел он. С войском.
— С войском? — теперь мой голос напоминал комариный писк.
— Угу, ушастым показать, где белки зимуют, — заявил довольный гном.
Я так растерялась, представив себе обугленные дубы Лоссэ Таурэ, что все вопросы вылетели из головы.
— Давно твой король покинул горы? — пришел мне на помощь единорог.
— А вам зачем? — с подозрением спросил гном. — Шатаются тут всякие. А принесли венец, так давайте его сюда. Я лично передам королю.
— Ага, держи карман шире, — мигом пришла я в себя, поднимая мешок и прижимая его к груди. — Пошли, Флориан, нужно догнать Норина. Надеюсь, в кармане у него найдется лишний аметист.
С единорогом мы проворно вернулись в чащу, скрывшую нас от ненужных глаз. Там, ворча о королях, которые не держат данное ими слово, я привычно забралась на спину довольному единорогу, который пытался сказать что-то в духе «я-же-говорил», и в облаке света мы перенеслись к границе Лоссэ Таурэ, возникнув прямо в центре гномьего лагеря. Когда я спешилась, на нас уже были направлены острые гномьи топоры, но, чувствуя себя хозяйкой положения, я громко сказала: