Повелительница с клеймом рабыни
Шрифт:
Стремительный рывок, когда несколько шагов сливаются в скользящее неуловимое движение – и клинок в её руках. А в следующий миг драконессе уже пришлось обороняться. Она едва успела выставить лезвие перед собой, чтобы меч ангелессы прошёлся по нему, а не пронзил саму Лер. Следующий удар – вновь по лезвию, но такой силы, что Лер едва устояла на ногах. А глаза ангелессы после двух неудачных попыток наполнились яростью. Она стала нападать с ещё большей силой, остервенением, тесня Лер вглубь её покоев. Драконесса чувствовала, как ангелесса несколько раз пыталась ещё раз накинуть на неё сеть. Но, она ожидала этого, и магия защищала её. Ангелессу это злило ещё больше.
«Ну,
Ангелесса нанесла ещё один удар, от которого Лер увернулась. А потом драконесса заметила кое-что. Сначала, она приняла это за пылинку в глазу или отблеск меча. Но, присмотревшись, она поняла, что это магия… на том самом непробиваемом щите, который был на ангелессе. Что-то в нём было не так. Он не был таким цельным, как показалось Лер по началу. В его плетении был зазор… «Странно… Сначала – трещина в сети, теперь – зазор в щите. Это не может быть совпадением. Кто-то нарочно ослабляет защиту ангелессы. Но кто?» – впрочем, у Лер сейчас не было времени размышлять над этим. Кто бы это не сделал, а его услугой надо было воспользоваться. Продолжая отбивать выпады ангелессы, Лер начала плести заклинание. Что-то наподобие стрелы, чтобы било не по всему щиту, а точно в определённое место – прямо туда, где зазор. Миг – и «стрела» полетела в цель.
Илдико была уверенна в своей защите. Она видела атаку драконессы, но не особо озаботилась ею. И лишь за мгновение до того, как магия противницы ударилась в её щит, ангелесса почувствовала короткий болезненный угол в левом виске. А в следующий миг её щит разлетелся на ментальные осколки.
Ангелесса замерла, с изумлением ощущая, что осталась без защиты. Она замешкалась, всего, на мгновение, но Лер этого хватило. Из защищающейся, она превратилась в нападающую. Но, пусть защита оставила ангелессу, менее опытным воином она от этого не стала. И она яростно принялась отражать атаку Лерден.
Слушая, как раз за разом со звоном сталкиваются клинки, Илдико лихорадочно пыталась понять, что произошло. Она где-то ошиблась в построении щита? Или у драконессы был какой-то секрет?
«Неважно, – подумала Илдико, снова начиная теснить драконессу. – Скручу девчонку, вернусь с ней в Эдем, а там разберусь».
Илдико чувствовала, неопытная драконесса начала сбиваться. Ещё три-четыре выпада, и девчонка будет разоружена. И в этот момент Илдико ощутила, как печать у неё на груди нагрелась. А движения самой ангелессы почему-то замедлились. Илдико поняла, что её скорость падает, и она ничего не может с этим сделать – тело переставало слушаться.
Лерден заметила, что с её соперницей что-то не так. Она уже смирилась, что даже без щита, эта ангелесса ей не по зубам. И вдруг, ситуация поменялась. Ангелесса словно перестала контролировать собственные движения. Лерден не собиралась думать о причинах этого. Она намеривалась воспользоваться случаем. В следующий удар клинком она вложила всю свою силу и выбила меч из рук ангелессы. Тот, со звоном, упал на пол и, лишившись своей небесной хозяйки, стал обычным мечом, без всякого пламени.
Теперь, магическую сеть накинула Лер. Но она чувствовала, что та долго не продержится. Всё-таки, ангелесса была для неё слишком сильна. Лер просто повезло, что что-то ослабило ангелессу. Так что, захватить врага у неё не выйдет. Оставалось только закончить с этим.
Илдико смотрела на приближающуюся драконессу. В алых газах девчонки не было ни тени сомнения – она собиралась убить её. Илдико не чувствовала страха, она ощущала… горечь. Понадобилось прийти в чужой мир, столкнуться в схватке с неопытной девчонкой, проиграть ей… чтобы, наконец, её глаза открылись.
Илдико знала, что идёт на риск, решив пленить младшего ребёнка повелителя драконов. Знала, что в случае неудачи, последствия будут ужасными. Но она готова была пойти на это. Ради него… Ради Роалда… который её предал.
Илдико смотрела на драконессу, которая сейчас убьёт её и понимала, что она сама оказалась той ещё дурой, несмотря на свой возраст и опыт. Влюблённой дурой.
Сперва сеть, которую драконесса смогла сбросить, потом щит, который она смогла разрушить. Наверное, Илдико могла бы найти этому объяснение. Натянутое, сомнительное – но смогла. Но это оцепенение её тела, неспособность сопротивляться – этому было только одно объяснение. И нагревшаяся печать, нанесённая на её тело Роалдом только подтверждала это.
Да, счастливая пелена спала с глаз Илдико – тот, кого она любила, просто её использовал. И тот день, когда он пришёл к ней, когда ей казалось, что он чувствует то же, что и она, был не более чем уловкой. Ловушкой для неё. Роалд знал, что она, ради него, попытается захватить одного из детей Милены Кавэлли. Знал и умело манипулировал ею. Он хорошо изучил её. Знал, что чем яростнее будет её отговаривать, тем упорнее Илдико будет рваться к своей цели – порадовать его, на блюдечке преподнести безотказную ловушку для Милены Кавэлли. Знал… И сделал так, чтобы она проиграла. Чтобы она погибла. Он отправил её на смерть, а она этого даже не заметила.
«Но зачем, Роалд, почему?» – боль от предательства, горечь разочарования, презрение к самой себе за свои наивность и глупость, переродились в жгучую ненависть – моментально, как вспышка молнии.
«Ненавижу тебя, Роалд! – думала Илдико, глядя, как поднимается над ней лезвие меча драконессы. – Ненавижу! Если проклятье ангела имеет хоть какую-то силу… то будь ты проклят, Роалд! Я желаю… желаю, чтобы ты погиб если и не от рук самой Милены Кавэлли, то от рук её детей! И да будет Мать Небес свидетельницей моего проклятья!».
Наверное, ни один ангел, до этого дня, никого не проклинал. Тем более, своего сородича. Тем более, зовя в свидетельницы Мать Небес. Но Илдико было уже всё равно. Она умирала… умирала по вине Роалда и по своей же собственной глупости. Умирала в чужом мире. В мире тёмной расы.
Узкий сверкающий клинок опустился с лёгким свистом, отсекая голову Илдико.
* * *
Чёрная земля, припорошенная серым пеплом. Силуэты корявых деревьев, которые никогда не были деревьями – странные каменистые растения, уродливые и корявые – единственное, что может породить каменистая почва Преисподней. Разрезая пустую равнину, словно рана чёрную плоть, по долине, окружённой скалами, протекала огненная река. Горящие пронзительно оранжевые волны бились о каменистый берег, рассыпая обжигающие брызги. Густая лава пересекала долину и исчезала в подземном русле под скалами, чтобы вынырнуть на поверхность за пределами долины, и устремиться на многие километры вперёд, сливаясь с другими огненными реками.