Повелительница Вселенной. Будни бога
Шрифт:
— Расслабься! Мне так жёстко и неудобно.
Моментальное исполнение приказа снова настроило на добродушный лад.
— А теперь, мой хороший, расскажи, чем занимался, пока я отсутствовала? И помни о моём удобстве!
Мышцы, начавшие было деревенеть по новой, тут же вернулись в приятное для меня состояние.
— Ничем особенным, Хозяйка. Вы не оговорили круг моих обязанностей, и я просто скучал без вас. Ходил, где можно, стараясь не особо попадаться на глаза, читал в библиотеке, тренировался… Простите, если мне нельзя было.
Хорошо так он скучал, с пользой. Собственно, я и не ожидала, что потомственный аристократ, волею
— Отчего же нельзя? Ты прав, рамок я не ставила. А с кем тренировался-то?
Раб грустно хмыкнул.
— Сам с собой, с кем ещё? Кто ж опустится до боя с рабом?
— Ммм… так, на всякий случай — тут не меньше трети воинов в таком же положении, как и ты, так что опускаться сильно не придётся. Но это ты сам так решил, или непосредственно с кем-то столкнулся?
— Сам, уж от чего меня в борделе отучили, так это от бездумных действий. И я не видел, чтобы у кого-то из воинов на шее болтались специфические «украшения» по типу моего.
Сарказм — это хорошо. Но вот же! Я тут неожиданно поняла, чем ещё этот раб меня привлекает: он не боится. Принял меня как госпожу сразу и безоговорочно, но ни привычного ужаса за свою жизнь или здоровье, ни просто безотчётного страха. Сообразив это, я резко развернулась, раздвинув колени и оседлав бёдра Лидара. Осмотрела внимательно.
— Ты совсем меня не боишься. Почему?
Мужчина слегка вздрогнул и отвёл взгляд. Ну хоть такая реакция. А то не боится только тот, кому уже нечего терять.
— Боюсь, Хозяйка. Боюсь рассердить или расстроить вас чем-то, боюсь, что вы передумаете и не освободите. Для меня вообще мысль, что рабство всё же в итоге закончится, пока ещё непривычна, и верить в это сложно. Но вас, лично вас — я не боюсь. Вы очень красивы и единственная за эти два года, кто думает и о моём удовольствии. Я благодарен.
Приятно слушать, за исключением небольшого нюанса. Я придвинулась ещё ближе, так, что самое нежное местечко прижалось к возбуждённой мужской плоти, вплела пальцы в длинную чёлку и потянула назад, заставляя запрокинуть голову. Лидар покорно чуть выгнулся и прикрыл глаза.
— Не смей сомневаться в моём слове! Если я сказала, что отрабатывать свою стоимость будешь три года, так оно и случится. После этого ты станешь снова свободным. Но отрабатывать придётся по полной, поверь. Руки под зад убери!
На мгновение глаза раба снова открылись от удивления, но на скорости выполнения приказа это ничуть не сказалось. А я нежно провела кончиками пальцев по лбу, носу, задела губы, скользнула дальше, на шею, грудь, и наконец достигла изначальной цели — пальцы сомкнулись вокруг твёрдого члена. Хотела провести опыт? Самое время. Касания совсем лёгкие, поначалу даже абсолютно невинные, тем не менее, вызвали у Лидара и учащённое сердцебиение, и судорожные вздохи, и мощнейший прилив желания. Только действовать пришлось очень осторожно, чтобы мужчина даже не понял, что все его ощущения попросту усилены влиянием ошейника.
Отслеживая одновременно и мысли раба, не могла не порадоваться — тот мимолётно удивлялся, почему до сих пор ни одна любовница так его не волновала,
Каменно-напряжённые плечи; живот, мелко содрогающийся от волн желания; член, пульсирующий в моей руке и уже готовый извергнуть семя от столь недолгой и простой стимуляции. Нет уж, рано. Создав сдерживающее кольцо именно там, где оно сейчас требовалось, услышала мучительно-разочарованный, но тихий стон. Можно, конечно, было приказать, и раб не смог бы не выполнить приказ, несмотря на всё возбуждение. Но я хотела, чтобы он привык к мысли, что в постели — и не только — со мной все его ощущения настоящие, без малейшей приправы магического принуждения. Для смертных, как правило, того, что они не видят или не осознают, не существует.
— Пожалуйста, Хозяйка…
— Нет. Ты кончишь только тогда, когда разрешу. А я это сделаю, лишь полностью наигравшись.
Тут я достаточно сильно сжала нежную головку члена, и Лидар закусил губу. Тихий стон услышала, как он ни пытался его подавить.
— Не сдерживайся, я хочу видеть твои чувства. Запрещено только кончать и что-либо делать без разрешения.
Так-то раб у меня на удивление тихий. Даже во время испытания возможностей ошейника он стонал в голос и кричал, только если совсем уже не мог терпеть. И неважно, боль это была или наслаждение. Но и без яркой демонстрации по нему всё видно, только смотреть надо внимательно, чем я и занималась. Лёгкая дрожь, закушенные губы, прерывистое дыхание, более шумные, чем обычно, вздохи, еле слышные стоны. И я с упоением играла на податливом теле, чтобы вызвать эту мелодию страсти.
— Не смей двигаться!
И без того натянутое струной, тело вообще замерло, а я приподнялась и направила в себя твёрдую и трепетную плоть. Есть что-то неповторимое в том, чтобы так обладать мужчиной. Именно обладать, когда он полностью беспомощный в твоих руках, покорный и готовый на всё, лишь бы получить разрядку. Нет, обычное соитие, когда умелые руки и губы ласкают кожу, стараясь доставить максимум удовольствия, когда любовник раз за разом возносит тебя на вершину страсти, тоже хорошо. Но вот так, сосредоточив в своих руках нити управления, полностью подчинив сильное тело и его наслаждение, это как-то по-особенному чувствуется. Даже не совсем комфортное соитие в воде становится вполне себе приятным и острым.
Ммм… Как же хорошо, как плотно и глубоко, до дрожи в мышцах, до лёгкого сладкого спазма внизу живота… Я потихоньку раскачивалась на напряжённых бёдрах, впитывая чужое желание, смешанное с отчаянием, блаженство пополам с дискомфортом от всё нарастающего возбуждения. Когда же в первый раз приподнялась, а потом с силой опустилась на почти горячую плоть, Лидар наконец застонал. Да, пой для меня, мой хороший, пой.
Я чувствовала, насколько любовнику тяжело сдерживаться, но, как и говорила, в борделе очень хорошо умеют дрессировать, а ещё, как ни странно, он искренне хотел доставить мне удовольствие, подчиняясь приказам и даже мимолётным желаниям. Напряжение нарастало, и я одной рукой вцепилась в мужское плечо, а другую запустила в нежные складочки, начав с переменным ритмом водить пальцем по горящему огнём комочку плоти.