Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна

Фомина Татьяна

От него пахнет бальзамом после бритья и туалетной водой. Когда Богдан первый раз сбрил бороду, я его даже не узнала. А Снежане так понравилось, что она не переставая гладила его по щекам. Моя маленькая предательница «папа» говорит чаще, чем «мама».

Я стою возле окна, которое открыла, услышав визг дочки и крик мамы. Снежана ковыряется в песочнице, а мама отчитывает папу.

— Все как обычно. Снежана шалит, а попадает деду.

— Опять?

— Опять. Снежана перевернула на себя ведерко с песком, а мама накинулась на папу,

обвиняя его во всех смертных грехах.

— Но дед, я смотрю, стойко держит оборону, — замечает Богдан. — А по лицу, так и вообще, можно сказать, что все это ему ужасно нравится.

Я спиной чувствую тепло мягких объятий.

— Мне тоже так кажется. Он даже не обороняется. — Нежусь в объятиях, без которых не могу долго находиться.

Я уже не первый раз замечаю, что бы мама ни говорила отцу, как бы ни ругалась, папа ни разу не возразил ей.

— Идем. Они сами разберутся. У меня для тебя кое-что есть.

— Они же поубивают друг друга.

— С чего бы? Смотри, Снежана снова набирает песок, дед внемлет каждому слову Марины, а бабушке есть кого воспитывать. Сплошная идиллия. Не находишь?

— Не знаю. Эти двое… — Я не успеваю договорить, как Снежана снова переворачивает детское ведерко на себя, только теперь уже на голову.

Мы приезжаем сюда уже второй раз, и Богдан предложил взять с собой детский песочный набор, чтобы Снежане не было скучно, пока мы осматриваем дом.

— О, боже! — восклицаю, и хочу бежать во двор, но крепкие руки лишь сильнее прижимают меня.

— Богдан, пусти! Она же наестся его! Опять!

— Там дед и бабушка. Справятся.

Кажется, не только я в шоке. Мама стоит онемев, а папа, присев на корточки перед внучкой грозит пальцем маленькой хулиганке. Снежана наклоняет голову, и папа стряхивает остатки песка с ее кепки.

Первая кепка, которую начала носить дочь, она стянула с головы Богдана. С тех пор, никакие косыночки и панамы Снежана не признает.

— Мне, кажется, ей здесь очень нравится, — замечает Богдан, намекая, что это именно тот дом, который нам нужен.

И я с ним согласна. Дочь в первый раз, как увидела оборудованный во дворе детский уголок, так и не захотела с него уходить. Тогда папа остался с ней, а мы с Богданом и мамой пошли смотреть дом.

Приезд отца, из-за которого я так переживала, прошел совсем не так, как я успела себе напридумывать. Не было никаких обвинений, никаких выяснений отношений, никаких упреков. Когда папа увидел Снежану, дрогнуло не только мое сердце. Даже мама спрятала заблестевшие от слез глаза. Папа же не стеснялся своих чувств. Снежана залезла к нему на колени, ладошками стирая слезинки с его лица, чем еще больше растрогала своего деда.

Он так никуда и не уехал. Остался рядом с внучкой, к которой приходил каждый день.

Маме ничего не оставалось, как смириться с его частым присутствием, ведь Снежана и его внучка тоже. А вот, когда Богдан поделился с ней планами насчет покупки квартиры, мама заметно

расстроилась. Нет, она не возражала, понимая, что так и должно быть, но ее глаза все больше с тоской смотрели на Снежану. И тогда Богдан предложил вместо квартиры купить коттедж, чтобы места хватило всем.

Вот уже больше месяца мы рассматриваем любые варианты, но пока ни на каком конкретно не остановились. Это первый, что мне очень понравился. Только цена у дома космическая. Такой суммы у Богдана нет. И, даже если я продам машину, нам все равно не хватит.

— Идем, я кое-что покажу. — Тянет меня за руку и уводит от окна.

Послушно иду за Богданом. Все комнаты мы уже осмотрели, и я осталась вполне довольной, поэтому даже не представляю, что он может еще показать.

Мы поднимаемся на второй этаж и заходим в одну из комнат, в ту, что рядом с закрытой террасой, от которой я осталась просто в восторге. Мне очень понравился вид. Я даже представила, как красиво здесь будет зимой, и сейчас немного недоумеваю, что же еще могло привлечь внимание Богдана.

— Что ты хотел показать? — спрашиваю его.

— Здесь, — Богдан обводит рукой периметр, — будет вторая детская.

— Что? — На секунду теряюсь от такого даже не вопроса, а утверждения. — Вторая детская?

— Да. — Его голос звучит хрипло, а в глазах плещется желание.

Последний месяц оказался настоящим испытанием и для него, и для меня. Поэтому Богдан очень хочет, сразу после свадьбы, регистрация которой состоится ровно через четыре недели, переехать в наш новый дом.

— Я не видел, как родилась Снежана, не видел как она росла в тебе, — произносит надтреснутым голосом. — Я хочу видеть это. Сам… — Притягивает меня к себе, его руки скользят по моему телу, пока не замирают, и я попадаю в нежные объятия.

— Ты даже не представляешь, как я мечтаю об этом… — Шепчет мне в макушку, а я слушаю как бьется его сердце.

— Богдан… — Произношу его имя, как молитву, и поднимаю лицо.

— Очень мечтаю… — Моих губ касаются мужские губы. Нежно и упоительно. До головокружения.

— Богдан… — шепчу беззвучно, опьянев от одного его поцелуя.

— Не смотри на меня так, Юлиана, иначе я не доживу до нашей свадьбы.

Слышу признание, и из моей груди вырывается смешок.

— Тебе смешно?! — В одно мгновение подхватывает на руки и кружит по комнате.

Нет, мне не смешно, потому что я сама до безумия хочу его. Каждая клеточка моего тела рвется ему навстречу, и эти дурацкие четыре недели, которые осталось нам продержаться, покажутся мне вечностью.

Глава 26

— Все. Всех отправили. — Докладывает Павел Богдану, когда последнее такси с нашими гостями отъезжает от ресторана. — Так что тоже можете смело… — Небрежным характерным жестом машет рукой, выпроваживая нас. — Ваша карета уже давно ждет. А я тут уже сам все проверю и завершу.