Поверь и полюби

Уэстон Софи

– И я нет, – медленно произнесла она.

– Ну вот и умница. Ты где? Я приеду за тобой.

– Нет! – воскликнула она, сама удивившись своей горячности. – Я на машине. Давай адрес.

Он сказал адрес, и она положила трубку.

Ее удивило, что Джастин жил на маленькой улочке в Кенсингтоне. Она ожидала чего-то более солидного и уединенного, а оказалась у простой двери в доме, в котором с другой стороны располагался магазин. Не очень в его стиле – жить прямо над магазином.

Она так ему и сказала, когда он открыл дверь. Его это позабавило.

– Но

это же не мой магазин, – заметил он, принимая у нее куртку.

Кенди неохотно рассталась со своей джинсовой курткой. От холода она почти не защищала, но, как только куртка оказалась в шкафу, девушку снова начал бить озноб. Ее трясло все время, пока она ехала в машине. Джастин заметил это и нахмурился.

– Тебе холодно. Пойдем наверх, я разожгу камин.

Кенди пошла за ним по ковру, покрывавшему лестницу, наверху в удивлении остановилась и огляделась по сторонам. Она оказалась в длинной комнате, проходившей, наверное, над всем магазином. Окна были закрыты абрикосово-желтыми парчовыми шторами, спадавшими от потолка до самого пола. Наверное, днем здесь было очень светло. Но стена напротив представляла собой совершенно удивительное зрелище: огромный, во всю стену, стилизованный тигр, крадучись выходящий из редких бамбуковых зарослей. Вышивка золотом.

– Я же тебе говорил, что не держу произведения искусства взаперти и в забвении.

Кенди критически посмотрела на него. Он спокойно выдержал взгляд, потом пошел по полированному паркету в другой угол комнаты к камину. Кенди услышала, как он чиркнул спичкой. И сразу же вспыхнуло пламя.

– Подделка, – весело сказал он. – Зато тепло. Иди сюда, прожарь ноги.

Она осторожно пересекла комнату. В ней было не много вещей: пара больших черно-зеленых ваз, пальма метра два с половиной высотой в каменном корыте, шелковый китайский ковер, – но каждый предмет был уникален в своем роде.

Кенди устроилась на краешке большого плетеного кресла. Джастин небрежно опустился на коврик у огня, но видно было, что он внутренне собран и внимателен.

– Ну, рассказывай.

Кенди нахмурилась.

– Что рассказывать? Ты сделал предложение. Я его принимаю. Зачем теперь ненужные разговоры?

Он рассмеялся.

– Сегодня утром ты заявила, что вообще не выйдешь замуж.

– Это было еще до того, как мы договорились о нашей сделке.

Он отклонился назад и смотрел на нее с легкой улыбкой на губах.

– Но ведь ты даже не спросила, сдержу ли я свое обещание, – заметил он. – Ну так рассказывай же.

– Что рассказывать? – У Кенди снова перехватило горло.

Он сделал широкий жест.

– Рассказывай все. Почему ты, девушка из богатой семьи, боишься ходить на приемы. Почему ты, молодая девушка, не знаешь, что такое хороший гамбургер. Почему ты, такая красивая и умная, сидишь дома и убиваешь время за вышиванием. И почему считаешь, что я для тебя – выход из положения.

Кенди не отрываясь смотрела на него. Тот порыв, повинуясь которому она примчалась сюда, начинал проходить. Она смотрела на умное, доброе, но непроницаемое лицо, и ее решимость

все больше улетучивалась. Она вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.

Джастин протянул руку и щелкнул выключателем. Все освещение в комнате погасло, и остался лишь неровный огонь камина.

Слезы текли по ее щекам, но их теперь не было видно. Кенди почувствовала в руке белый накрахмаленный носовой платок, который подал ей Джастин. Она прижала его к лицу. От платка пахло деревом.

Джастин даже не пытался притронуться к ней. Просто сидел рядом и молчал.

Наконец Кенди перестала плакать и высморкалась в платок.

– Спасибо, – произнесла она.

– А все-таки расскажи мне, что с тобой происходит.

Кенди закусила губу. Он казался таким сдержанным. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела, что его темные волосы немного растрепались, а глаза блестели. У него были красивые руки с длинными пальцами – красивые и беспокойные.

Она прижала руку ко лбу.

– Ты, наверное, думаешь, что я сдвинулась. Не знаю, что на меня нашло.

– Что ж, это давно назревало, – спокойно сказал Джастин. – Не будем пока обсуждать, что я думаю о тебе. Но из-за чего вся эта буря?

– Последние тридцать шесть часов у меня сплошные неприятности, – глубоко вздохнула Кенди.

– И сколько из них по моей вине?

– Хороший вопрос. – Она опять высморкалась.

– Так отвечай же.

Она поерзала, обдумывая, что сказать.

– Даже не знаю… С одной стороны, ты тут ни при чем, но с другой – если бы не ты, ничего бы и не случилось. – Ее слова прозвучали как упрек. – Извини, я не хочу тебя ни в чем винить…

– Но, однако, обвинила. – По голосу нельзя было сказать, что это его задело. Он серьезно посмотрел на нее. – Скажи мне, Кандида, что бы ты сделала, если бы я не предложил тебе выйти за меня замуж?

– Что бы я сделала?

Джастин кивнул.

– Да. Ведь ты сейчас переживаешь кризис.

– А как ты об этом узнал?

– Дорогая моя, этого нельзя было не заметить, когда мы общались прошлым вечером. В тебе так и полыхал огонь.

Она была удивлена и одновременно раздосадована.

– Ты очень наблюдателен.

– И очень пристрастен. – В голосе его слышалась улыбка.

Кенди не поняла его, но не собиралась этого показывать. Она начала осознавать, как мало знает о нем.

– Я бы не сказала, что во мне полыхал огонь, – невесело произнесла Кенди. – Я пыталась собраться с силами и рассказать родителям…

Он выпрямился.

– Что наконец-то покидаешь родное гнездо? Правильно?

Она рассмеялась в ответ на этот неожиданно едкий вопрос.

– Ты прямо как бабушка Нилсон. Она всегда так говорила. И советовала мне поскорее это сделать.

– Она была права. Но зачем тебе так долго к этому готовиться и нервничать? Не могут же они думать, что ты останешься в родительском доме до конца дней. А что бы ты хотела сделать? Сбежать с кем-нибудь к черту на кулички? В Самарканд, например?

Кенди снова засмеялась. Эти его слова подбодрили ее, и ей стало лучше.