Повешенный
Шрифт:
— Сегодня ответа не будет — огорошил я Прохора — мне нужно подумать.
— Как скажете, ваше благородие. Тогда обед вам сейчас принесу.
В небольшой плетеной корзине, оставленной солдатом на стуле, я нашел булку белого хлеба, большой кусок одуряюще пахнущей буженины, завернутой в пергамент, гусиный паштет в глиняной плошке и…бутылку вина. Бутылка из темного зеленоватого стекла больше была похожа на кубышку с удлиненным узким горлом, залитым сургучом. А, судя по этикетке, в ней испанская мадера. Какая-то добрая душа точно знала, чем порадовать офицеров перед очередной казнью…
—
— Понятия не имею! — рассмеялся я — благодетельница приложила к своей передаче письмо, но оно на французском. А я, как ты понимаешь, прочесть его теперь не могу. Переведешь?
Петр взял протянутое мною письмо и, поднеся его к лампе, углубился в чтение
— Это от твоей Мими! — насмешливо фыркнул он — Она счастлива, что ты жив, и умоляет тебя написать императору прошение о помиловании.
— А кто она, эта Мими?
— Твоя последняя пассия. Странно, что она о тебе вдруг вспомнила… последний месяц от неё не было ни строчки.
— Нас связывало что-то серьезное? — поинтересовался я
— С актрисой?! Серьезное?! — снова фыркнул Южинский — Не смеши меня, Поль! Думаю, она нашла себе нового покровителя уже через неделю после твоего ареста. Мими — прелестное, но совершенно ветреное создание. Она будет верна тебе лишь до тех пор, пока ты щедро оплачиваешь ее уютную квартирку на Мойке.
— Тогда предлагаю выпить за ее доброту, и забудем о ней.
Пока Петя разливал вино по кружкам, я отломил кусок булки и щедро намазал его паштетом. Пах он божественно! Да, и вино тоже оказалось весьма неплохим. Какое-то время мы молча наслаждались едой, запивая ее мадерой. После безвкусной каши нормальная еда казалась чудом. Но время шло, и я не выдержал
— Мы с тобой вчера прервались на самом интересном. А расскажи мне теперь о даре и начни по порядку. Что это такое, откуда он берется, как и зачем его гасят инквизиторы.
Прожевав и глотнув еще мадеры, Петр с жаром, но очень сумбурно принялся рассказывать про дар. Только, кажется, он и сам не до конца представлял историю его возникновения. Так что мне пришлось осторожными вопросами направлять Южинского в правильную сторону. В хронологии событий он оказался тоже не силен, гордо заявив, что для офицера эти знания совершенно бесполезны. Так что многое мне пришлось додумывать и сопоставлять самому. Постепенно картина начала складываться…
До самого конца 16 века здешняя история видимо в основном соответствовала моей. Древний Рим, Греция, христианство, появления славянских племен, приход Рюрика на Русь… Но вот Смутное время уже отличалось. Начиная с того, что в начале царствования Бориса Годунова «с неба упали сияющие звезды» — то есть, судя по описанию, планета попала в сильный метеоритный поток. Что повлекло за собой природные бедствия — землетрясения, холодное лето, неурожаи и голод.
Один из крупных небесных камней — в сотню пудов, по словам Петра — упал на поле недалеко от Костромы, расколовшись от удара об землю и образовав воронку глубиной в несколько десятков метров. Ушлые крестьяне вскоре воронку раскопали и нашли в ней осколки голубоватого камня. Позже обнаружили, что камень имеет удивительные лечебные свойства — например,
На удивительные камни, названные «небесным даром» попытались наложить лапу бояре и князья, под страхом смерти запретив крестьянам приближаться к воронке и копаться в ней. Заодно обязали народ сдать весь ранее найденные осколки в казну. Но в условиях смутного времени и безвластия до казны камень доходил редко — и началась настоящая кровавая охота за чудодейственными небесными «дарами», осчастлививших людей здоровье и долголетие. Ради небольшого камушка могли ограбить, убить, безжалостно вырезать целую деревню или спалить городскую усадьбу вместе с ее владельцами и дворней. Не щадили ни родных, ни соседей, ни друзей — кровь лилась рекой. А тут еще и проклятые поляки подоспели со своими претензиями на российский царский трон. Пшеки тоже решили поучаствовать в охоте за «небесным даром».
Бориса Годунова сменил Лжедмитрий, Лжедмитрия Василий Шуйский, а Василия Шуйского следующий Лжедмитрий. Конец безумной кровавой бойне и беззаконию был положен только с воцарением на престоле Михаила Романова — первого из нынешней царской династии. И лишь при нем был наведен относительный порядок с добычей и пресечением контрабанды «небесного дара». Владение камнями законодательно закрепили за правящим родом.
И аристократией. Поскольку самые знатные и влиятельные фамилии успели к тому времени сделать неплохие запасы, а отнимать у них «дар» было чревато — так можно и трона лишиться. Те же дворяне, кто опоздал к дележу, теперь целиком зависели от царской милости — осколок «дара» можно было получить только вместе с титулом или за особые заслуги перед короной. Во всех остальных случаях небесные камни подлежали конфискации.
К тому времени чей-то изощренный ум додумался вживлять осколки «дара» прямо под кожу, ближе к сердцу. Во-первых, так достигался наилучший лечебный эффект, а во-вторых, изымать потом такой осколок из тела было бесполезно — вторичному использованию он не подлежал и тут же угасал. Так что охотиться за владельцами «дара» стало тоже совершенно бесполезно, а запасы камня, хранящиеся в сокровищницах древних боярских и княжеских родов, охранялись настолько тщательно, что к ним теперь было не подобраться.
— А почему все вживленные осколки в форме звезды? — поинтересовался я у Петра — И зачем тогда инквизиторам их гасить, если они не подлежат повторному использованию?
Оказалось, что при осторожном раскалывании камень сам распадается на куски небольшого размера звездообразной формы. Как профессиональный геолог, я это могу объяснить только необычной кристаллической структурой данного минерала. Другой версии у меня нет.
Вживление «дара» привело еще к одному изменению. Кроме всеобщих особенностей — здоровья, регенерации и красоты, стали проявлятся индивидуальные призвания. Будь то скорость или особо тонкий слух, физическая сила, даже родовые яды. Как впрыскиваются последние — Южинский не знал. В свете ходил слух, что князь Куракин отравил своего врага дыханием.