Повесть будущих дней
Шрифт:
— Вот оно как! — промолвил Юзик. — Ни так, ни сяк.
— Тогда вот что сделаем, — предложил Максимка. — Я переговорю с дядей Атрахимом, который там работает, чтобы он взял нас к себе в помощники. Он подрядится на большее количество кирпича, и, мы будем ему помогать, вроде как друзья семьи.
— А подойдет к семье «Мотэль Атрахимов»? — засмеялся Юзик.
— А я просто для развлечения буду помогать своим товарищам, — сказал Мотэль. — Кто запретит?
— Так и решили сделать.
На второй день Максимка сообщил, что дядя Атрахим согласен, но с условием, что они перенесут за десять злотых не тысячу, а полторы тысячи кирпичей.
— Даже и здесь эксплуатация! — заметил Мотэль.
— Я же ему говорил, — оправдывался Максимка. — Но он говорит, зачем тогда ему брать на себя лишние хлопоты?
— Черт с ним! Перетащим! — махнув Рукой Юзик. — Только вот как сделать, чтобы родители не знали. Начнут расспрашивать, почему да как, да еще и не пустят.
— А меня если пустят, сказал Максимка, — Так скажут, чтобы деньги отдал в дом.
Постановили выбрать день и тихо уйти. А потом отвечать, кому что придет в голову.
Но как встать так рано? Ведь надо еще собраться вместе, пройти шесть километров и начать работу до зори.
— Я вас разбужу, — предложил Максимка.
— Каким образом? — сказал Юзик. — Ты скорее разбудишь наших родителей, чем нас. Разве совсем не спать эту ночь?
— Лучше тогда положить в постель колючих репейников, — придумал Мотэль. — С ними не разоспишься.
— И то правда! — подхватил Юзик.
Нельзя сказать, чтобы хорошо спалось на репейниках, но свою задачу они выполнили хорошо. Наверное, было часа два ночи, когда Юзик выскользнул из дома. Через некоторое время присоединился Мотэль, а там пришел и Максимка.
От имения до поселка была проложена отличная дорога. Она шла и дальше, за поселок, где через двенадцать километров была железнодорожная станция. По этой дороге обычно было достаточно сильное движение автомобилей, барских, почтовых, пассажирских.
Но в такую рань автомобилей было совсем мало. За все время мимо парней проехала только два автомобиля, зато достаточно было крестьянских подвод. Допотопные кустарные повозки скрипели, гремели также, как и полсотни лет назад. Только лошади были похуже, потому что не каждый крестьянин мог их прокормить. А найти заработок с лошадью было почти невозможно. Фабрики, поместья, даже небольшие фольварки пользовались тракторами, грузовыми автомобилями. Различные перевозки брали на себя подрядчики, которые держали для этого дела десятки грузовых автомобилей. Крестьяне и соваться не могли в это дело со своими лошадьми.
Три парня успели пройти уже пару километров, когда сзади блеснули первые лучи солнца. Туман начал подниматься вверх и открыл окрестности. Вот с правой стороны показался крахмальный завод; рядом с ним в саду красивый, как игрушка, дом. От главной дороги пошла туда узкая дорога с аллеей.
А с левой стороны гиблая деревня. Маленькие домики словно вросли в землю. Большинство их было с соломенной крышей. Узенькая тропинка с глубокими колеями соединяла деревню с дорогой. Вот едет по этой тропинке воз, шатается из стороны в сторону так, что, кажется, вот-вот хозяин вылетит из повозки. Едва он выехал на дорогу, как сбоку налетел автомобиль. Шофер успел остановить его за каких-нибудь метра два от лошади.
— Холера! Пся крэв! Болваны! — посыпалось с автомобиля. — Ты куда смотришь?
В автомобили сидели двое военных, две барышни и какой-то важный господин с дамой.
— Паночки! Я же не видел! — засуетился крестьянин, автоматически сняв шапку и спрыгнув с телеги.
— Глаз не имеешь, что ли? Сейчас мы научим тебя смотреть!
— Пока я поднимался на дорогу, вы были очень далеко, — оправдывался крестьянин, взяв лошадь под уздечку и повернул в сторону.
— А где твой номер? [2] , — грозна спросил пан.
— Сейчас, сударь, сейчас, есть! — подхватился крестьянин, бросил коня, подбежал к возу и начал в нем копаться. Конь снова стал поперек дороги.
— Да шевелись быстрее, бездельник! — нетерпеливо крикнул офицер.
— Сейчас, сейчас, сударь! Повторил крестьянин, с отчаянием теребя свой воз, но никакого номера не находил.
— Может, у тебя и не было? — допытывался пан. Может ты умыслом не исполняешь указания?
2
Чтобы легче было следить за крестьянами Западной Беларуси, польская власть приказала каждому крестьянину иметь на повозке свой номер.
— Право, сударь, есть, был, чтобы его волки задушили. Вот тут прилепил: сегодня видел, но черт его знает…
— Стоит ли тратить время на такую глупость? — заметила одна барышня.
— Но это не глупость, проше пани! — отозвался старый пан. — Это пожондак (порядок)! Каждый честный гражданин должен следить за пожондкам.
— Вот кара божья! — мямлил крестьянин. — И куда он делся?
— Пане Витольд, плюньте на него! — сказал офицер. — Едем. Айда!
Заревел гудок, дернул автомобиль, лошадь бросился в сторону, крестьянин упал на землю, воз перевернулся…
— Суда на вас нет гады! — сказал крестьянин, поднявшись с земли.
Ребята тем временем задержали лошадь и подняли колеса.
— Будет, дяденька, и на них суд, — подхватил Мотэль, нужно только самим захотеть.
— Ишь ты, какой нашелся! — усмехнулся дядька с насмешкой, но видно было, что замечание эта ему понравилась.
Ребята готовясь были взяться за агитацию, но мужик сел на телегу и спросил.
— Вы куда? Может подвезти?
— Мы в посёлок.
— А я в другую сторону. Будьте здоровы, детки. Благодарю за помощь.
Хотя подобные явления были обычными для ребят, но это все-таки поразило их. Мотэль возмущался, ругал всех господ в мире, угрожал революцией. Максимка смотрел на мир безнадежно, но ненависть его была даже сильнее. А Юзик размышлял в целом да представлял, как это в Советском Союзе живут без панов.
— Может, дед мой ездит там на автомобили, как эти господа, сказал он шутливо.
— А что ты думаешь? — уверенно сказал Мотэль. — И ездит!
Над головой загудело. Взглянули — летит большой пассажирский самолет.