Повесть о двух кораблях
Шрифт:
В подъезде стоял вахтенный краснофлотец — сурово вытянувшаяся девушка из типографской команды.
— Здравствуйте, Зина! — сказал Калугин, входя в подъезд и стряхивая с шинели снег.
На столе дежурного, около двери, лежала кипа новых, пахнущих свежей краской газет. Из глубины помещения слышалось жужжание электромоторов и мерное постукивание типографской машины.
— Здравствуйте, товарищ капитан, с возвращением, — сказала Зина. На ее открытом, миловидном лице проступила улыбка, но она строго нахмурилась,
— Редактор здесь?
— Капитан первого ранга еще не уходил... Майор тоже здесь... Товарищ капитан... — Она хотела что-то прибавить, ее свежие губы дрогнули, но она замолчала.
— Писем мне нет, Зина?
— Есть письма. Два письма, товарищ капитан!
Она вынула из ящика стола и протянула ему два заштемпелеванных треугольничка. Калугин жадно развернул письма, пробежал мельком, спрятал в полевую сумку. «Хорошо. Прочту внимательно потом, наедине, чтобы не портить удовольствия».
— Из дому пишут, товарищ капитан? — спросила Зина.
— Да, Зина, жена и мама...
Он взял из стопки на столе свежий номер газеты, не читая сунул в карман, пошел к лестнице во второй этаж.
По лестнице с грохотом бежал редакционный фотограф. Маленький быстрый, всегда улыбающийся, отчаянно храбрый Венчук. Он был в полушубке и кирзовых сапогах, через плечо перевязь противогаза, через другое — желтый ремешок фотоаппарата.
— А, мое нижайшее! — Венчук нынче был непривычно серьезен. — Ну, как поход? Сколько самолетов в сумке?
— Об этом прочтете в моих очерках, — таинственно сказал Калугин. — Куда спешите, Федор Николаевич?
— Редакционное задание особой важности. У нас такие события! Бегите в боевой отдел. Может быть, отправимся вместе... Еще полчаса буду в фотолаборатории. Спешу, спешу! — Венчук скрылся за поворотом, откуда несся стук типографской машины.
По лестнице спускался боец в разрисованной желтыми листьями зеленой плащ-палатке, в шерстяном подшлемнике, пересекающем обветренный лоб. Из-под плащ-палатки высовывался висящий на шее бойца автомат.
В коридоре наверху прохаживался моряк с нашивками старшины, в черной пилотке подводника. Он волновался, поглядывал на дверь с надписью «Боевой отдел».
— Вы к майору? — спросил Калугин.
— Точно.
— Так почему ж не заходите?
— Там товарищ начальник с другим корреспондентом беседует. Я обожду.
«Военкоры, — думал Калугин. — Раньше стеснялись приходить, теперь привыкли, понравилось это дело, приходят к нам все чаще и чаще: прямо из морских походов, с береговых постов, проездом на передний край и с переднего края... Интересно, когда придут сюда мои новобранцы?»
Он вошел в боевой отдел. Плотный, немного сутуловатый майор, с жесткими волосами ежиком и насупленными бровями, наблюдал, как офицер в кожаном комбинезоне, сидя сбоку стола, внимательно читает длинный оттиск гранки.
— Здравствуйте, товарищ майор!
Майор поднялся из-за стола.
— А, привет мореходу! — У него была манера говорить с еле уловимым сарказмом, «с подтекстом», как выражался Калугин, но сейчас как-то особенно тепло он стиснул Калугину пальцы. — Присядьте на минутку. Вот сейчас докончу с нашим автором.
— Так я пока пройду к себе...
— Да нет, подождите...
Летчик кончил читать, опустил оттиск на стол.
— Вот, товарищ лейтенант, в каком виде мы печатаем ваш труд. Есть возражения?
— Никаких возражений! — сказал летчик. — Спасибо, товарищ майор! Вот это место с «мессершмиттами»... как раз то, что мне хотелось сказать.
— Вы это и сказали, — буркнул майор. — Редакционная правка не в счет. Подпишите корреспонденцию.
Летчик с удовольствием вывел свою подпись.
— Когда снова к нам?
— Вернусь из операции, опять что-нибудь сочиню... Еще раз, товарищ майор, спасибо.
Он сердечно потряс руку начальнику отдела.
— Не за что... Если сами не сможете отлучиться, материал с оказией присылайте.
Летчик вышел. Майор взглянул на Калугина с обычной угрюмой усмешкой.
— Ну, как поход? Корреспондентов мне навербовали?
— Военкоров навербовал. Троих. Зайдут к вам, может быть, даже сегодня. Задание редактора выполнил, — вот беседы с комендорами. Еще организовал статью: «Штурман в боевом походе»... Да, кстати... — Вместе с пачкой листков он вынул тетрадку Филиппова. — Вот хорошие стихи корабельного поэта.
— Стихи! — Майор отдернул, как от огня, протянутые к рукописи пальцы. — Не мое заведыванье! Корреспонденции мне давайте. Неделю прогуляли в море...
— У вас и тут корреспондентов хватает...
— Мало материала, — сердито сказал майор. — Такие события, а наши писатели все в разъезде.
Слово «писатели» он произнес с обычным для него саркастическим выражением, но тут же большое чувство окрасило его голос.
— Правда, нынче напечатали хороший очерк Кисина... Да, вот его поручение...
С размеренной неторопливостью он выдвинул ящик стола, вынул плоский, завернутый в газету предмет, протянул Калугину... Бумажник, оставленный Кисину под большим секретом!
— Почему он у вас, товарищ майор? — спросил Калугин краснея. Как не похоже на Кисина! Не мог сохранить бумажник при себе... Он бросил обертку в корзину, сунул бумажник в карман вместе с тетрадкой Филиппова. Но майор не воспользовался прекрасным поводом для шуток.
— Потому что Леонид Павлович Кисин, которому вы доверили свое имущество, — медленно сказал он, — погиб вчера при штурме высоты Черный Шлем.