Повесть о художнике Айвазовском
Шрифт:
— Ну что? — спросил он. — Опять что-нибудь новое придумали с Ваней Гайвазовским?
Тогда Саша начал горячо просить отца взять Ваню в Симферополь.
— Ты же обещал помочь ему, батюшка! — воскликнул Саша. — Я сам это слышал.
Этот утренний разговор решил судьбу юного Гайвазовского. Казначеев вспомнил свое обещание позаботиться о маленьком художнике и свои тщеславные мечты прослыть покровителем будущего гения.
В необычайной одаренности мальчика градоначальник не сомневался.
Рядом с развалинами древней скифской столицы Неаполя Скифского, на месте
Вначале в Симферополе было менее тысячи жителей. Но город быстро рос. Он стал центром Таврической губернии, образовавшейся после воссоединения Крыма с Россией. Сюда наехали чиновники, купцы, мещане. Симферополь отстраивался. Вскоре здесь появились щеголеватые дворянские особняки и безвкусные, но фундаментальные купеческие дома.
6
Ак-Мечеть (тат.) — Белая церковь
Тихий и сонный город чиновников, отставных военных и купцов тонул в роскошных садах.
В Симферополе была губернская гимназия. В тамошнюю гимназию 15 августа 1831 года и был определен Иван Гайвазовский.
Ваня тяжело переносил разлуку с отцом, матерью, старшим братом, с родной Феодосией, где безвыездно прожил свои детские годы.
И особенно томила его тоска по морю.
Даже новая жизнь, гимназия — все перемены, наступившие в его судьбе, не могли отвлечь его от воспоминаний.
Тогда, чтобы заглушить нестерпимую тоску, он подолгу, часами, не отрываясь, писал то карандашом, то пером, то акварелью виды далекой, но такой любимой, дорогой сердцу Феодосии.
На этих рисунках жило, дышало море, то голубое, кроткое, во время штиля, то разъяренное, черное в шторм. Рисовал он и рыбаков, дружно выгружающих богатый улов, и детей, весело играющих на горячем прибрежном песке у стен мрачных генуэзских башен. Были у него рисунки, на которых мечтательно потягивали: кальян старые толстые турки или плясали матросы в кругу веселых друзей. А однажды он написал акварелью свадебное шествие. В рисунке не было застывших, неподвижных фигур, процессия — вся движение, а над виднеющимся вдали морским заливом — легкие, радостные облака.
Когда учитель рисовального искусства в гимназии увидел эту акварель, он долго не хотел поверить, что написал ее ученик Гайвазовский. Он думал, что сын губернатора Саша Казначеев принес из коллекции отца работу какого-нибудь петербургского художника и думает сыграть с ним очередную шутку, выдавая ее за акварель своего друга Вани.
Как-то днем, вернувшись из гимназии, Гайвазовский застал в доме губернатора перемены: появился новый учитель — итальянец.
У итальянца было смуглое лицо, живые, блестящие глаза, высокий лоб.
В первый же день он потребовал у Гайвазовского все его рисунки. Он долго разбирал каждый рисунок, сыпал вперемежку итальянскими и французскими словами.
Во время разбора присутствовала сама Варвара Дмитриевна Она благосклонно кивала головой и во всем соглашалась с итальянцем.
Это она взяла его по рекомендации важной губернской дамы. Натальи Федоровны Нарышкиной, к советам которой очень прислушивалась.
Губернаторше нравилось, что этот высокий, худощавый молодой человек, склоняясь перед ней в учтивых поклонах, ежеминутно величает ее eccelenza. [7] Это льстило ее тщеславию.
7
Ваше сиятельство (итал.)
Варвара Дмитриевна была из обедневшей дворянской семьи, но очень гордилась тем, что происходит из рода князей Волконских.
Она любила подчеркивать свое княжеское происхождение и ко всем относилась свысока.
Лицо ее всегда сохраняло сердитое и недовольное выражение. Сам Казначеев во всем уступал своей супруге, и она фактически держала в руках не только мужа, но и всех его подчиненных.
В Симферополе говорили, что губернией управляет губернаторша.
Итальянец, по-видимому, об этом знал и всячески старался заслужить расположение Варвары Дмитриевны.
Подвергнув рисунки Гайвазовского строгому, даже придирчивому разбору, он отметил в них большие достоинства и даже предсказал юному художнику в будущем большую славу.
Итальянец был хитер: он решил, что не следует разочаровывать губернаторшу в таланте мальчика, которому покровительствует сам губернатор. Это могло бы восстановить Казначеева против нового учителя.
Губернаторша осталась довольна. Ей понравилось, что новый учитель так строг к недостаткам их протеже.
«Заноситься мальчишка не станет, будет знать свое место. Больше почувствует, что приютили и обласкали его, сына плебея», — подумала она.
Но в то же время губернаторша была довольна и похвалами учителя. Ей льстило, что такой, как она думала, сведущий человек, предсказывал мальчику-художнику славу и этим как бы подтверждал, что она и ее муж имеют вкус отменный. Это они разглядели еще в первых рисунках феодосийского оборвыша признаки истинного таланта.
Варвара Дмитриевна и решила при первой же встрече рассказать Нарышкиной, как похвально отозвался итальянец об их протеже.
В классной комнате учитель сразу стал иным. Его рассказ о Неаполе, откуда он был родом, пленил мальчиков.
От него Гайвазовский впервые услыхал об итальянских художниках Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рафаэле Санги, Сандро Боттичелли, Тициане.
В сумерки, когда гимназические уроки уже приготовлены, итальянец рассказывал своим ученикам о постоянных скитаниях великого Леонардо да Винчи, о его занятиях не только живописью, но и наукой, о его мечте научить людей летать по воздуху.
Мальчики полюбили итальянца. Он был неистощим на рассказы. О чем бы он ни говорил, все было увлекательно интересно.