Повесть о красном галстуке
Шрифт:
Кто-то отозвал Александру Матвеевну в сторону. И тут Юра увидел Веру. Вера вскарабкалась в кузов, приняла от Петровича свой чемоданчик, санитарную сумку и стала с беспокойством ждать, когда появится ее мать, Ольга Васильевна.
Вернулась Александра Матвеевна и сказала Вере, что ее мать поедет с больным лейтенантом… Александра Матвеевна устроилась около детей. Петрович запустил мотор.
Вдруг Юра перепрыгнул через борт и помчался за ворота госпиталя.
— Куда? — испуганно крикнула Александра Матвеевна.
— Я сейчас! — махнул он рукой и во
Мать растерялась. Из кабины выглянул Петрович:
— Вы меня, что ль, спрашиваете, куда? — и сразу заметил исчезновение Юры. — А он куда делся?
— Домой побежал. Я догоню, — сердито ответила Вера.
— Сиди! — остановил ее Петрович. — Вместе догоним.
Он с силой захлопнул дверцу и, круто развернувшись, повел машину к дому Подтыкайловых.
Юра выбегал уже из дома, когда подкатила полуторка. Петрович высунулся из кабины, с гневом хотел что-то крикнуть, но, увидев в руках Юры красный галстук и корзиночку с клубникой, сменил гнев на милость.
— А ну, сигай в машину! И без разрешения ни шагу. Не то вместо батьки всыплю, чтоб дисциплину уважал. Сообразил? Чего стоишь? Лезь!
Юра торопливо сунул галстук за пазуху, подал матери корзиночку с клубникой, ловко забрался в кузов. Он весь взмок, волосы прилипли ко лбу. Мать прижала к себе сына и ласково поцеловала разгоряченные щеки.
Когда вернулись к госпиталю, из ворот уже выезжала колонна машин.
Шел седьмой час. Солнце поднялось высоко. На голубом небе — ни облачка. День ожидался жаркий. Со стороны Бреста слышались орудийные раскаты; было видно, как небо над городом затягивалось густым дымом. И чем ближе подъезжали, тем яснее понимали, что там идет настоящее сражение.
Было решено — объехать город стороной. Свернули в лес. Поехали быстрее. Сильно трясло на ухабах, но скорость не сбавляли. Вскоре лес кончился. Началось зеленое ржаное поле. Слабый ветерок волнами бороздил его.
Юра посмотрел на мать и, как никогда, почувствовал всю остроту ее переживаний. Ему стало не по себе. Он готов был сделать все что угодно, но только бы не видеть ее в таком состоянии.
Александра Матвеевна заметила тревожный взгляд сына, поняла, о чем он думает, и прижала его к своей груди.
Юра вспомнил про клубнику, протянул матери самую большую ягоду.
— Для тебя набрал. Смотри, какая красная, спелая.
Александра Матвеевна благодарно улыбнулась сыну.
— Спасибо, сынок, но лучше потом, хорошо? — Она говорила тихо, растроганно, а в глазах стояли слезы.
— Хорошо, — согласился Юра и передал Вале корзиночку и предупредил, чтоб не рассыпала. Почувствовав общую беду, девочка словно повзрослела и понимающе кивнула ему головой.
Вера слышала разговор, но сама в него не вступала. А увидев в глазах Александры Матвеевны слезы, сказала:
— Не надо, прошу вас.
Александра Матвеевна смахнула слезинки и, стараясь улыбнуться, еще крепче прижала к себе детей. Неужели материнское сердце чуяло беду?..
Юра заметил, как Вера встревоженно посмотрела влево, вправо, вверх. И тут услышал
Очнулся он в большой воронке. И первое, что увидел, — солнце, низко висевшее над лесом. Пахло гарью. Юра пошевелился и почувствовал пронизывающую боль в спине и ногах.
— Ма..а..ма! — позвал он, но никто ему не ответил.
С трудом приподнялся. С головы и плеч посыпалась земля. Превозмогая боль, привстал на колени, отряхнулся и медленно полез наверх.
По всей дороге дымились исковерканные, обугленные машины. Зеленое поле стало неузнаваемым, серым, изрытым. Юра растерялся, присел на край воронки и несколько минут просидел в оцепенении. Затем подошел к ближнему перевернутому грузовику, заметил санитарную сумку матери, нагнулся поднять ее и обмер: из-под обломков на него смотрело искаженное родное лицо — мертвыми глазами. Чуть дальше лежала Валя. Под рассыпавшуюся клубнику подтекала кровь.
— Мама?! Мамочка! Валя?!
Тишина. Слышались только слабые стоны умирающих. Юра глянул на смятую, обугленную кабину, из нее торчало почерневшее тело Петровича. В стороне от грузовика, уткнувшись лицом в землю, неподвижно лежала Вера.
Юра понял, что произошло страшное, непоправимое несчастье. Упал на землю и горько-горько зарыдал.
…Вечерело. Оставаться одному среди погибших было страшно. И, полный ужаса, Юра решил вернуться домой, позвать людей на помощь, привести их сюда и потом, дома, дожидаться возвращения отца…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Уже ночью Юра подошел к лесу и остановился в нерешительности. Трудно найти человека, который отказался бы побывать в лесу днем или ранним утром, полежать на залитой солнцем поляне. Но это когда светло, когда все видно. А в темноте?
Юра стоял перед сплошной темной массой леса и, страшась войти в него, колебался. Появилась луна. Обозначила контуры деревьев, голубым светом отразилась на листьях.
Подбадривая себя, Юра осторожно вступил в лес.
Ветки кустарников стегали его по плечам, царапали лицо. Юра плакал и с опаской шел вперед. Только бы добраться до города, рассказать людям, что здесь произошло, и они обязательно поспешат сюда на помощь!
Он понимал, что мать и Валя погибли. И в то же время не верил, не хотел верить. Ему хотелось бежать, кричать, чтобы его услышали, пришли на помощь — тогда все станет по-прежнему. Но мрачный лес сковывал ноги, душил голос. Юре казалось, что его кто-то догоняет, что еще миг и… Трудно представить, что произойдет дальше… Юра затаил дыхание. Он был уверен, что если хоть чуть-чуть повернется, то… нет, нет!