Повесть о кружевнице Насте и о великом русском актёре Фёдоре Волкове
Шрифт:
Пока Неонила Степановна вела речь о делах и чаевала с купчихой Волковой, Анфиса в сенцах стояла, с ноги на ногу переминалась.
Ждала-ждала, ждала-ждала и надоело ждать.
Вышла во двор. А на дворе увидела каменный амбар. Длинный такой.
От нечего делать Анфиса подошла к тому амбару. В нерешимости потопталась подле его ворот, а там и внутрь вошла. А как вошла, то и про всё забыла — и что устала, и что есть охота, и про всё на свете.
В амбаре невиданное делается. Весь он зелёными
Анфиска вытаращила глаза, разинула рот и стала пробираться ближе, чтобы получше всё разглядеть.
Тут занавес раздёрнули на обе стороны, и на помост вышли люди, все в диковинного вида одеждах. На одних полосатые зипуны, другие в белые холсты обернулись.
У иных волосы золотыми обручами схвачены, а ноги пёстрыми лентами перевиты.
Потом эти люди стали говорить. Говорили они слова, Анфиске вовсе непонятные, но зато царевна у них... Уж до того хороша, до того хороша! Волосы пышные, поступь лёгкая... Про таких царевен им Настя и сказывала сказки.
И вдруг... фу-ты, наваждение бесовское!
Самый главный, который ими распоряжался — Фёдором Григорьевичем его все звали, — вдруг он крикнул царевне:
— Ваня, Ваня, не так ходишь! Медленнее, медленнее! Павой иди! Помни, кто ты. И голову повыше... Вот так!
Анфиска обомлела. Да неужели царевна вовсе не царевна, а парень? И звать его Иваном? А волосы-то, значит, и не его?
Вот чудеса-то! Что дальше будет?
Но больше ничего Анфисе посмотреть не удалось. Услыхала:
— Анфиска, подлая твоя душа, куда запропастилась?
Анфиса и про царевну, и про все чудеса забыла, опрометью кинулась из амбара. Прибежала обратно в сенцы, а там её уже Неонила Степановна дожидается.
Закричала:
— Ты что, в своём уме? Дозваться тебя не могу...
И пнула Анфиску ногой изо всей силы.
В сумерках в девичьей
В девичью Анфиса вернулась только к вечеру, чуть живая от усталости. Хоть не шибко навьючила её Неонила Степановна, всё же досталось изрядно.
Однако девушки ей отдышаться не дали: рассказывай, что видела, что слышала!
Уже последний луч летнего солнца погас за окном, уже и сумерки сгустились, и месяц взошёл на небо, озарив девичью серебряным светом... А Анфиска всё рассказывает, всё рассказывает. Ничего она не забыла, что пришлось ей за день увидеть.
— Дальше, дальше говори, — торопит её Настя. Вся она подалась вперёд. Щёки её пылают. — Ещё чего видела, выкладывай! — Всё ей интересно, обо всём охота послушать, узнать.
Но вот Анфиса принялась рассказывать про амбар и чудеса тамошние. Тут Настя притихла, слушала как завороженная затаив дыхание.
Но лишь Анфиса кончила свой рассказ, Настя обвела девушек горящими глазами. Даже в полутьме было видно, как они у неё сверкают.
Заговорила шёпотом:
— Ничего я не могу понять, девоньки... Про что нам Анфиска сейчас толковала? Про царевну, и волосы-то у неё не свои... Что они там делают, в амбаре? Анфиска, — Настя испытующе поглядела на подругу, — а ты, часом, не врёшь ли? Не придумала?
— Я? — Анфиска вскочила, принялась креститься. — Да чтоб мне пропасть, чтоб провалиться на этом месте, чтоб...
— Не врёт она, — перебила Анфису Алёна, всегда молчаливая и строгая. — Представления бывают у Волковых в том амбаре. Давно об этих представлениях люди говорят.
— Представления? Какие же это представления? — удивлялась Настя. — Всё равно ничего не пойму...
— Вот ты нам сказки сказываешь, да? — вмешалась в разговор ещё одна девушка, Катерина. — А они эти сказки на разные голоса представляют... Уразумела? По воскресеньям у них бывают представления. Про это все в Ярославле знают.
Настя задумалась. Можно, конечно, сказку на разные голоса говорить. Один, скажем, за царя будет, другой — за царевича... Только как же там, у них? Вот кабы посмотреть! Хоть бы одним глазком взглянуть...
Она быстро спросила у Алёны:
— И всякий туда пойти может?
— Куда? — не поняла Алена.
— Да в амбар, на представления поглядеть?
— Всякий...
— И я могу? Пустят меня?
— А чего ж... Иди и смотри на доброе здоровье.
Настюшка вся затрепетала:
— Ох...
А в голове у неё такая сумятица! Погодите, подумать надо. Завтра-то какой день? Как раз воскресенье! Значит, завтрашний день там у них в амбаре будут представлять? А не отпроситься ли у Неонилы Степановны? Нет, лучше у самой барыни. Она, Настя, ненадолго сбегает. Одним глазком поглядит и обратно. А кружева, какие полагается, сплетёт...
Нет, не пустят. И просить нечего.
Надо изловчиться, чтобы без спроса. Потихоньку...
Настя притянула к себе Фленушку, зашептала ей на ухо.
Фленушка покачала головой. Ответила тихо, чтобы никто не слышал, почти испуганно:
— Что ты, Настя! Разве можно? Ишь, чего надумала! Да как же ты выберешься отсюда? Отчаянная, право...
А Настя не отстаёт, шепчет слова горячие, быстрые: выбраться-то она выберется. Не их печаль. Здесь бы её не хватились, вот что!
— Это мы устроим, — подумав, говорит Фленушка. — И работу твою сделаем...
— А коли так...
Настя обняла Фленушку за плечи, прижала к себе...
— Ах ты, Фленушка-голубушка, ненаглядная моя!..