Повесть о школяре Иве
Шрифт:
— Сир, посмотрите на свою дочь и дайте ей сказать слово. Она об этом просит вас, своего отца!
Рыцарь Рамбер дернул плечом, замолчал и, сопя, отвернулся.
Эрменегильда оперлась рукой о плечо Урсулы и слабым, дрожащим голосом сказала:
— Умоляю вас, скажите мне имя этого человека.
— Ив, — отвечала ей Сюзанна.
— Урсула, слышишь?!
Эрменегильда обняла за шею свою кормилицу и опустилась на скамью.
— Ну что же, сир, — сказала Сюзанна, — прикажите освободить нашего друга, или нам придется самим сломать замок на вашей башне, а на его место посадить вашу милость и продержать там столько, сколько мы сочтем это нужным…
В толпе раздались возгласы:
— Открывайте башню!
— Довольно с ним церемониться! Идем ломать замок!
Сюзанна подняла руку и продолжала говорить:
— Если вы, сир, верите в бога, то я клянусь всеми святыми, что колдуном тот человек никогда не был и о бесами не водился…
Рыцарь круто повернулся к ней и загнусавил:
— Ну хорошо, пусть по–твоему, не колдун, тогда как же он ушел из подземелья и из замка, когда все мосты были подняты? А? Это могут подтвердить все. Я тоже могу поклясться именем бога!
Ив видел, какое усилие сделала над собой Эрменегильда, чтобы вновь встать. Она протянула руку. Все обернулись и смотрели на нее.
— Отец, это… я… я вывела Ива из замка…
Ропот прокатился по толпе.
По выражению лица и по всей фигуре рыцаря Рамбера можно было пенять, если бы сейчас из этого синего неба ударила молния, он был бы менее поражен. Эрменегильда опустилась на скамью и закрыла лицо руками. Она плакала. Урсула обняла ее, гладила по голове, что-то шептала. Несколько мгновений все молчали. Наконец рыцарь Рамбер тихо сказал:
— Антуан, выпусти его, — и кивнул головой в сторону башни.
Старый слуга поспешил исполнить приказание. За ним как один все вилланы кинулись навстречу Иву. Остались только двое, сторожившие рыцаря Рамбера. Впереди всех бежала Сюзанна. Она обняла и поцеловала Ива. За ней все — кто обнимал, кто тряс руку, кто ударял по плечу. Большинство их было знакомо Иву, те — из Крюзье, те — из Мерлетты. Столпились вокруг Ива. Радостным возгласам, расспросам и рассказам не было бы конца, если бы не распорядительная и строгая Сюзанна, решительно вернувшая всех к действительности.
— Ну, друзья, довольно пустых разговоров, надо думать о деле. Нам тут не жить, и терять время нельзя. Не забывайте, что мы нужны в лесу, теперь там наш дом. А ты, Ив, сыт ли? Где твой мешок? Скорей собирайся!
Ив побежал в башню, вернулся с мешком, и все пошли обратно к дубу, где продолжала сидеть Эрменегильда и с двумя вилланами стоял, опустив голову, рыцарь Рамбер. Сюзанна подошла к нему:
— Сир, мы благодарны вам за исполнение нашего требования. На этот раз вы поступили, как подобает благородному рыцарю. Это не так часто бывает…
В толпе раздался смех.
— Но, сир, у нас еще к вам небольшая просьба. Прежде чем мы отпустим вас, пообещайте вот здесь, перед лицом госпожи вашей дочери, перед всеми нами, что больше не будете преследовать нашего друга Ива из Крюзье, два раза без всякой вины пострадавшего по вашей прихоти.
Пока Сюзанна говорила, Эрменегильда поднялась и, поддерживаемая Урсулой, подошла к отцу и тихо шепнула ему что-то. И, когда Сюзанна кончила говорить, он тихо, глядя в землю, сказал:
— Именем бога распятогЬ; обещаю.
Сюзанна улыбнулась:
— Развяжите рыцарю руки. Эй там, с лошадью! Ведите ее сюда!
И, когда лошадь была приведена, Сюзанна сказала:
— Помните, благородный рыцарь, что свободные вил^ ланы Крюзье и Мерлетты не изверги и за добро платят добром. — И передала повод лошади рыцарю Рамберу. — И мой вам совет, сир, пока там идет война, оставайтесь-ка лучше здесь, в Клюсси. Вернее будет дело.
Ив подошел к Эрменегильде. Надо было видеть, как преобразилось ее лицо! В ее карих глазах вспыхнул лучистый блеск радости. На бледных щеках появился румянец. Она давно так не улыбалась. Вместе с ней Урсула тоже улыбалась, глядя веселыми глазами то на свою воспитанницу, то на Ива. Эрменегильда взяла Ива за руку и усадила рядом с собой на скамью. При этом озорно улыбнулась и кивком головы показала на своего отца. Рыцарь Рамбер повернулся к ним спиной и, делая вид, что ничего не видел, пошел рядом со слугой, который уводил возвращенную лошадь.
— Я все время вспоминала тебя, — говорила Эрменегильда, — вспоминала, как хорошо было в замке Понфор, когда ты читал мне свою книгу, и ждала… Вот и дождалась… — Ее голос дрогнул, и в глазах показались слезы. — Знаю, ты сейчас опять уйдешь… Ну что ж… А я опять буду… ждать… Теперь вряд ли дождусь… Уйду в монастырь, буду молиться за тебя пресвятой деве… — Эти последние слова она сказала сквозь слезы, совсем, совсем тихо.
Из толпы раздался голос Сюзанны:
— Ив! Идем, пора!
Ив встал. Он быстро вынул из своего мешка книгу и протянул ее Эрменегильде:
— Госпожа моя! Окажите милость, возьмите эту книгу. Я помню, она нравилась вам в замке Понфор. Вы найдете кого-нибудь, кто будет читать ее вам, и сами скоро, очень скоро, я уверен, научитесь читать. Возьмите. Это все, чем я смею отблагодарить вас, дважды спасшую мне жизнь. Я вернусь непременно. Слышите? Непременно. Вот кончится война, и я разыщу вас, где бы вы ни были. Клянусь, я разыщу! Мы увидимся!.. Бегу, меня ждут!.. Не плачьте, не плачьте, я приду еще, и да хранит вас бог!
И Ив побежал догонять вилланов. Обернувшись, он увидел, как Эрменегильда сидела на скамье, прижав книгу; К груди, а добрая Урсула проводила рукой по ее голове.
Глава XIX
ЖАК–ДРОВОСЕК
Шел шестой месяц войны. Четвертый — осады замка Крюзье конными и пешими отрядами, собранными вассалами, родственниками и друзьями барона де Понфора, и отрядами епископа — всего около пяти тысяч человек.
Кроме крупных отрядов конных рыцарей, сервы, вилланы, не успевшие укрыться в лесах, и достаточное количество наемных людей составляли отряды пеших лучников той и другой стороны. Было убито и ранено рыцарей и простых воинов, повешено или зверски замучено пленных обеих сторон несколько сот человек.