Повести и рассказы
Шрифт:
Уж столько лет душа хранит память об этом прекрасном событии, столько лет оно отчетливой картинкой стоит перед глазами. И всякий раз, когда шел снег, она невольно возвращалась мыслями к этому пьянящему эпизоду прошлого. В молодости вспоминала о нем почти всегда, когда видела, как падает снег, в зрелом же возрасте — лишь иногда. Когда же напоминала об этом мужу, он только загадочно улыбался, потом они оба замолкали, будто погрузившись в теплый старческий сон.
Но сейчас, на склоне лет, она даже во время снегопада очень редко вспоминала о том, с чего началась их любовь. Может, не хотела, чтобы давило тяжкое бремя пережитого, и поэтому держала это воспоминание в самом потаенном уголке, не желая его ворошить? Но почему же сегодня давнишний эпизод вдруг вновь возник перед глазами и постучался в ее сердце с такой силой, словно все случилось совсем недавно…
Сейчас она уже старуха, с того дня прошло полвека. И хотя время, как и прежде, ведет их вместе по дороге жизни, но оно же — время — иссушило их силы. Ее ноги, когда-то такие резвые и сильные, сегодня одеревенели и стали немощными. Постоянный ревматизм подгибает ее колени, коварно впиваясь в них болью в дождливую и снежную погоду. В такие минуты каждый шаг по снегу на дрожащих ногах дается с трудом. И вот стоило только потерять осторожность, и она, поскользнувшись, оказалась в глубоком мягком снегу. Сунув в снег руки и опершись о землю, она с трудом приподнялась — и в это мгновение вспомнила еще один эпизод прошлого.
То было вскоре после их свадьбы. Однажды вечером они пошли в кино на чаплиновские «Новые времена». Подходя к кинотеатру, они заметили, что небо помрачнело, а когда вышли на улицу, кругом было уже бело и снег все еще шел.
В те дни они упивались радостью медового месяца. Счастье, переполнявшее их сердца, придавало их бедному существованию поэтический смысл. Вид кружащихся на ветру снежинок еще больше поднимал настроение, лежащий повсюду снег был такой же чистый и светлый, как чувства, охватившие их. Они шли, болтая и смеясь, затем побежали, гоняясь друг за другом. Вдруг она поскользнулась и упала. Он подбежал и протянул руку, чтоб помочь подняться. А она вдруг ударила его по руке:
— Отстань, кому нужна твоя помощь!
Характер у нее был резкий — под стать его собственному.
Одним прыжком она встала на ноги. Ведь в те годы она была легка, как молодая косуля, не то что сейчас, когда двигаться ей тяжело, словно старой, немощной кляче. И сейчас ей так хочется ощутить протянутую руку помощи, хочется надеяться, что муж окажется рядом! Пусть он так же стар и немощен — одной рукой уж ее не поднять; если сможет, так только обеими руками. Да хоть бы и так — все лучше, чем лежать на снегу одной-одинешеньке.
Тут ей вспомнился сосед сверху, старый Ли, у которого в 1967 году замучили до смерти жену. Хотя у Ли есть дочь, которая после замужества по-прежнему живет вместе с отцом, но в будни она и ее муж всегда на работе, дед же сидит дома, предоставленный самому себе; в выходные то же самое: молодые уходят с детьми гулять.
В общем, между молодежью и стариками всегда есть дистанция. Молодые хотят проводить время с молодыми, а старому человеку в спутники нужен тоже старик.
Так что будем считать — повезло. У нее, такой старой, еще есть спутник жизни, шагающий с ней рядом, словно тень, вот уже почти пятьдесят лет. Пусть ее старик чересчур вспыльчив, упрям, не очень чистоплотен да к тому же толстокож, однако он всегда был порядочным человеком, за всю жизнь не совершил ни одного бесчестного, своекорыстного, некрасивого поступка. В годину общего падения нравов он также не терял собственного достоинства. Он был страстно увлечен своей электротехникой, поэтому не очень вникал в домашние дела. И даже сейчас, на пенсии, то и дело бегает в свой родной НИИ расспросить, посмотреть, поговорить, будто там и в самом деле есть какие-то дела, с которыми он никак не может развязаться.
Ей был по душе и характер старика — нрав настоящего мужчины, которому неведомы месть и злопамятство. А то, что он толстокож, не беда: просто скручен из грубых нитей, это делает его более мужественным.
Чем больше она думала, тем более дорогим становился для нее старик. Все, что раздражало ее и казалось непереносимым в старике каких-то два часа назад, исчезло неизвестно куда. В этот момент ее волновало лишь то, что старик ушел из дома в снежную тьму. Кабы чего не случилось. Беспокойство ее все росло. Если она в самом деле потеряет старика, во что превратится ее жизнь? Сколько лет по ночам старик будил ее громовым храпом, но стоило ему уехать в командировку, и она — из-за того, что теперь никто не храпел, — не могла заснуть, ей казалось, что мир наполовину осиротел… Подумала об этом, и ей захотелось во что бы то ни стало немедленно найти его.
Больше часа бродила она по заснеженным улицам. Время близилось к десяти. Кругом никого не было, старик по-прежнему не появлялся. Снег падал все реже и реже. Ступни ее ныли от холода, колени болели, идти дальше было невмоготу. Оставалось только вернуться домой, посмотреть, может быть, старик уже вернулся.
Еще издали она увидала, что в комнате горит лампа, ее свет, проникая через желтоватые окна, падал на снег перед домом. Сердце екнуло: неужели старик уже дома? Потом подумала: может быть, не старик свет включил, а она сама, выбегая из дому, впопыхах забыла нажать на выключатель?
Подойдя ближе, она заметила цепочку отчетливых следов, ведущих прямо к подъезду. Следы старика? Или — засомневалась она — это прошли соседи сверху?
Наклонилась и стала внимательно рассматривать их: ямки в снегу, ни большие, ни маленькие. Никак не могла разобрать, его следы или нет. «Бог ты мой! — подумала она. — Вот бестолочь: прожила с ним целую жизнь, а даже следов его не могу определить».
Покачав головой, она поднялась по ступенькам и открыла дверь. А перед тем, как распахнуть дверь в комнату, произнесла про себя: «Хоть бы он был здесь!» Подобное чувство было у нее пятьдесят лет назад, когда начались их свидания. Вот ведь как бывает: весенние чувства, приводившие в трепет душу в молодости, неожиданно вновь стучатся в сердце на старости лет.
Распахнута дверь — и вздох облегчения! Прямо за столом восседает муж, потягивая трубку. Осколки чайника убраны с пола. Явно это он разворошил огонь в печурке, она гудит и пышет вовсю. Сразу же сладостное ощущение тепла охватило ее окоченевшее тело. И еще, заметила она, на столе стоят две чашки чая — одна перед стариком, другая на другом краю, явно предназначенная для нее…
Старик поднял голову, посмотрел на жену, а затем кротко и смиренно опустил веки. Это был взгляд застенчивый, смущенный, выражавший сожаление о происшедшем. Такой взгляд в моменты, когда после ссор наступало примирение и воцарялся лад, доставлял ей невыразимую радость. Она постояла и, будто внезапно вспомнив о чем-то, достала из кармана мундштук, подошла к столу и положила его перед ним. В этот момент в носу у нее защекотало, ей показалось, что она вот-вот расплачется, но все-таки она нашла в себе силы сдержаться. Не проронив ни звука, она торопливо подошла к плите и подогрела голодному старику овощи, рис, да еще пожарила два яйца…
Перевод Е. Верлина.