Повести об отважных
Шрифт:
Шум шагов приближался. Уже можно было понять, что преследователей было двое. На бегу они обменивались короткими восклицаниями.
Ход вдруг закончился. Спереди и справа вздымались стены, переходящие в готический свод, а слева был тесный двухметровый тупичок.
— Здесь должен быть выход! — воскликнул Коля. — Должен быть! Иначе весь ход не стоило бы пробивать!
Он осветил стену, в которую упирался тупик. Стена была сложена из крупных серых плит, но ее окаймляли каменные выступы, образующие пунктирный орнамент.
— Выход должен быть! — повторил Николай, поочередно ощупывая каменные выступы.
Совсем близко послышался гулкий металлический удар и ругань. Очевидно, один из преследователей стукнулся головой о свод низкого хода.
— Дай мне пистолет, Коля! — решительно попросила Надежда Михайловна. — Скорее!
Коля не глядя передал ей оружие, продолжая ощупывать выступы.
Надежда Михайловна осторожно выглянула из-за угла. В темноте подземного коридора появился слабый свет. Он становился все ярче. Преследователи были совсем близко, за поворотом коридора. Надежда Михайловна отвела предохранитель пистолета.
И когда из-за угла коридора появилась темная фигура, Надежда Михайловна нажала на курок.
Выстрел пистолета в коридоре прозвучал оглушительно.
— Доннер веттер! — крикнул испуганный голос.
Свет в глубине коридорчика погас. Но откуда-то снизу застрочил автомат. Пули рикошетили от стен и свода.
Коля нажал на один из выступов справа и почувствовал, что каменный прямоугольник уходит в стену.
— Есть! — проговорил он.
Дневной свет, ударивший в лицо, был настолько ярким, что мальчик на мгновение зажмурил глаза. За спиной строчил вражеский автомат и жужжали пули.
— Сюда, Надежда Михайловна! — крикнул Коля и, схватив женщину за руку, втащил ее в узкий выход, открывшийся в тупичке.
Еще один шаг — и они оказались в проеме между печкой и стеной.
Перед ними была знакомая комната с шестью кроватями разведчиков. Сейчас в комнате находились двое. Старшина Ничипуренко, босой и обнаженный по пояс, сидел на кровати, в руках у него была нижняя рубашка, к которой он пришивал тесемку. Напротив него, на другой кровати, под одеялом лежал сержант Кавторадзе.
Оба разведчика ошалело глядели на появившихся из-за печки Колю и Надежду Михайловну.
Но они сразу же пришли в себя, как только за печкой снова застрекотал фашистский автомат.
— В ружье! — сам себе скомандовал старшина и, подхватив свой верный ППШ, как был, босой и до пояса голый, промчался мимо Коли и Надежды Михайловны.
Кавторадзе, выскользнув из-под одеяла, схватил по дороге фонарик и автомат и тоже исчез за печкой.
Через мгновение оттуда загремели очереди двух автоматов — сухое щелканье фашистского “шмайсера” и гулкий грохот советского ППШ.
Надежда Михайловна вдруг покачнулась и, обессилев, села на пол.
— Воды! — простонала она. — Они не давали мне ни пить, ни есть…
Через несколько минут лейтенант Серков и пятеро разведчиков с фонарями и автоматами отправились вслед Ничипуренко и Кавторадзе. Медсестры и Наташа унесли к себе потерявшую сознание Надежду Михайловну. А Коля в это время занялся осмотром люка, запирающего проход за печкой. Механизм, приводящий в движение каменную плиту, закрывающую проход, был несложным. Стоило нажать на один из каменных выступов — и плита вдвигалась в стену. Одновременно соседний каменный выступ выдвигался вперед сантиметров на двадцать. Если нажать на этот выступ — каменная плита закрывала проход, а оба выступа становились неотличимыми от других.
Коля подошел к началу тупичка и заглянул в потайной коридор. Там было темно и тихо. Из глубины каменного лабиринта тянуло влажным и холодным сквозняком. Коля подумал, что ему, как разведчику, следовало бы идти к товарищам. Но он очень устал, переволновался и замерз.
Шагнув к выходу, Николай наступил на что-то. Это был оброненный Надеждой Михайловной пистолет. Мальчик схватил оружие и выбежал на свет, в теплую, уютную комнату. Теперь в пистолете оставалось только шесть патронов. Прежде чем снова спрятать пистолет в карман, Николай заботливо почистил и смазал его.
“Как там Петр Захарович и Гиго?” — подумал мальчик.
Он был убежден в бесстрашии и воинском мастерстве своих друзей и все же волновался за них.
А в тайных переходах и лабиринтах каменного гнезда рыцаря-разбойника Ульриха фон Шлиппенбаха продолжалась жестокая и непримиримая борьба.
Старшина Ничипуренко и сержант Кавторадзе без труда обратили своих противников в бегство. “Волки-оборотни” попались, как видно, пуганые: как только застрочил советский автомат, они пустились наутек. Но время от времени они давали из своих “шмайсеров” короткие очереди, и разведчикам приходилось двигаться с большой осторожностью, только на мгновения включая карманный фонарик.
Не тратя время на осмотр, они проскочили большую прямоугольную комнату с нишами-карцерами и углубились в коридор, идущий далее.
Фашисты стали отстреливаться особенно яростно, из двух автоматов и длинными очередями. Разведчикам пришлось залечь на холодном каменном полу. Над ними свистели пули.
Внезапно автоматы смолкли. В тишине послышался лязгающий грохот, словно отодвигалась тяжелая дверь товарного вагона.
Ничипуренко поднял голову.
— Видать, смылись, чертовы волки, в какую-то дыру, — проговорил он.
Кавторадзе поднял руку с фонариком и включил свет. Яркий луч осветил сводчатый коридор и уперся в глухую стену.
— Как сквозь землю провалились.
— А я совсем промерз! — подрагивающим голосом сказал Кавторадзе и, взглянув на товарища, захохотал: — Ну и видик у тебя, Слоник! Прямо дикарь-одиночка.
Ничипуренко взглянул на свои полуобнаженные измазанные в пыли руки и посмотрел на товарища, приплясывающего на каменном полу в одних трусиках.
— Сам-то хорош! — проворчал Петр Захарович. — Тоже грязный, волосатый, як та горилла, шо в Киевском зверинце була… Ну, пошли дальше, голый сержант!