Повести об удачах великих неудачников
Шрифт:
— Да, весьма соблазнительно… — протянул капитан Виллоуби. — Но все же мало вероятно, хотя ты и клянешься господом богом… А сколько времени нужно для постройки такой лодки?
— К следующему вашему походу все было бы готово, сэр.
— А что скажут лорды директора? Ведь тогда мой «Лев» отобьет призы у всех их каперов! Я буду хозяином моря.
— Это останется нашей с вами тайной, сэр.
Некоторое время Виллоуби сидел в задумчивости, потом сказал:
— Я подумаю. Приходи завтра сюда же.
Собеседники разошлись.
Франсуа дрожал
— Сударь, эй, сударь!
Незнакомец испуганно оглянулся. Он принял юношу за грабителя и что было сил пустился наутек. Франсуа с трудом настигал его:
— Да погодите же, я хочу сказать вам что-то очень важное о вашей воздушной лодке!
Незнакомец остановился, задыхаясь. Прижавшись спиной к груде бревен, он выхватил пистолет:
— Не подходи!
— Я слышал ваш разговор с капитаном Виллоуби.
— Ты сыщик? Вот, возьми за молчание.
— Вы ошиблись. Я говорю о машине для вашего воздушного судна. Речь идет о проекте ученого, уже строившего настоящие двигатели. Это Папен, Дени Папен, академик! — с гордостью произнес юноша.
— Перестань меня дурачить! Я никогда не слышал о таком ученом. Впрочем, стой, уж не тот ли это чудак, что пытался когда-то выкачивать воду из Темзы? Как же, вспоминаю. Безумный француз! А откуда ты знаешь этого, с позволения сказать, академика?
— Это мой отец! Он великий ученый! — Франсуа гордо вскинул голову.
— Сыновья великих людей не бегают в лохмотьях по докам.
— Это вас не касается… Если вы хотите иметь машину для воздушной лодки, вы не получите ее ни от кого, кроме моего отца.
— Говори, в чем дело. Да быстрее… — пробурчал незнакомец.
— Я проведу вас к отцу. Он вам все расскажет.
Папен в волнении ходил по двору. Он не мог принять гостя в своей каморке: там было слишком тесно, грязно и даже не на что было посадить посетителя. А здесь, на дворике, гостю предложили большой гладкий камень, отлично заменяющий стул.
Ночной собеседник Франсуа с высокомерным видом слушал старика, а сам маленькими хитрыми глазками следил за каждым его движением.
Папен быстро понял идею воздушного судна. Он не нашел в ней ничего противоречащего здравому смыслу и основам науки. На первый взгляд предложение казалось вполне правильным и осуществимым.
— Итак, мистер Гук, вы говорите, что некоторое число горизонтально расположенных флюгеров возвышается по бокам над палубой судна, — вслух рассуждал Дени, — они приводятся в движение центральным валом, вращаемым двенадцатью гребцами, и поддерживают судно в воздухе. — Он умолк, в раздумье потер лоб. — У меня нет возражений. Это согласно с законами физики. Я готов вас поздравить. Быть может, вы близки к победе над новой стихией — воздухом. Ведь только глупцы могут считать, что сам господь бог оградил ее от посягательств нашего разума.
— И вы полагаете, — недоверчиво спросил Гук, — что ваша машина сумеет заменить двенадцать сильных гребцов?
— Восемнадцать, сударь, а не двенадцать, — убежденно ответил Папен. — Мои расчеты основаны на математике и на опытах. Я за них ручаюсь.
— И она сможет работать без отдыха так же долго, как самые выносливые матросы?
— Нет причин ей не работать сколь угодно долго. Лишь бы хватило топлива для подогрева воды.
— Что ж, я, пожалуй, соглашусь испробовать вашу машину, хотя, сказать правду, не очень верю всем этим расчетам.
— О сударь, — горячо воскликнул Папен, — машина сторицей вернет вам все, что вы затратите на ее постройку!
Гук засмеялся:
— Вы ошибаетесь. Мы не вложим ни одного фартинга в такое ненадежное дело. Достаточно того, что мы соглашаемся поставить ваш аппарат на нашу лодку. Ведь мы идем на риск, от которого уклонилось даже адмиралтейство!
Опешивший Папен остановился посреди двора:
— Так, значит, вы не дадите мне средств на постройку? Но в чем же тогда заключается ваша помощь?
— Мы оплатим чистоганом вашу первую машину, если она будет хороша.
— Но ведь и первую машину нужно построить! А у меня нет на это средств.
— Сколько нужно на постройку? — вяло спросил Гук.
Папен задумался.
— Гиней [16] пятьдесят.
Папен сказал это так небрежно, что Гук расхохотался. Он окинул ученого презрительным взглядом. Папен в смущении запахнул потрепанный камзол — под ним не было белья.
— Вы сами достанете эти деньги, — сказал Гук.
16
Гинея — английская золотая монета, равная примерно современному фунту стерлингов.
— Всю жизнь я полагал, что умею сосчитать то, что есть в моем кармане.
— А вот на старости лет просчитались!
— Так откройте же мою ошибку, сэр.
— Пятьдесят гиней, сказали вы? Цена высокая, но не вздорная… за хорошего рекрута, — прибавил он после секундной паузы. — Я готов переговорить с вербовщиком королевского флота. Быть может, он и даст эту цену за вашего сына. Парень жидковат, но, видать, с головой!
Чтобы не упасть, Папен прислонился к стене. Лицо его сделалось серым. Собравшись с силами, он дрожащей рукой указал гостю на выход.
Франсуа похудел и осунулся. Скоро месяц, как он почти не спит. После четырнадцатичасового рабочего дня на верфи он запирается в мастерской и трудится над изготовлением четырех новых компасов. Мастер обещал за них баснословную плату — двадцать гиней! Работу необходимо сделать в срок, потому что теперь, как никогда, нужны деньги. Вместе со сбережениями, лежащими дома под полом, это составит как раз пятьдесят гиней. Отец бредит этой суммой, и нужно дать ему ее как можно скорей.