Повести
Шрифт:
Мурзин умолк, задумавшись. Степанов сказал со вздохом:
— Да-а! Трудное было время. Прямо надо сказать — тяжелое. Тем и славен народ наш и партия наша, что выстояли. Если б не партия коммунистов, трудно было бы сказать, чем бы все это кончилось. А теперь что! Теперь дело к победе движется...
Заслышав сонное дыхание Мурзина, Степанов замолчал. За стеной надрывно завывал ветер, монотонно поскрипывали стволы вековых деревьев. Керосиновый светильник нещадно коптил в потолок. Откуда-то издалека донесся рокот
Рано утром Мурзин сам обошел боевые посты охранения, поговорил с патрульными, наметил, где лучше расположить секреты. Вернувшись в туристский домик, он устроился на веранде. В комнату заходить не хотелось. С наслаждением вдыхал чистый горный воздух и любовался сказочной далью, простиравшейся до самого горизонта. Вокруг шумел лес, ставший для него за годы войны и пристанищем, и надежной защитой.
Партизаны еще спали, когда в нижнем лесу послышался громкий говор. Мурзин насторожился. Еще вчера он мысленно разграничил этот лес на верхний и нижний. Верхним назвал тот, что круто уползал к вершине. А нижним — тот, который спускался от покатой поляны до самого подножия горы Княгиня. Сомнений не было, разговор доносился именно из нижнего леса.
Мурзин хотел было поднять тревогу, но разглядел за деревьями двух патрульных. Через минуту они вывели на поляну человека со связанными сзади руками.
— Пан велитель! — доложил Мурзину один из патрульных. — Мы поймали его в лесу.
Насмерть перепуганный человек дрожал всем телом. Был он худощав, с морщинистым старым лицом. В глазах его было столько мольбы и отчаяния, что Мурзин невольно почувствовал к нему жалость.
— Развяжите его! — приказал он патрульным. — И так никуда не денется.
Когда руки старика были освобождены от веревок, он перекрестился и грохнулся на колени.
— Пан велитель! Пан велитель! — Он затараторил что-то на чешском языке, поминутно тыча себя кулаком в грудь.
Из его слов Мурзин ничего не понял.
— Кто ты такой? И зачем пришел в этот лес?
— Он лесной рабочий, — перевел один из патрульных, чех. — Его зовут Ян Ткач. Он живет недалеко в селе. Говорит, что у него пропала корова. Второй день разыскивает ее в лесу.
Старик быстро переводил испуганный взгляд с Мурзина на патрульных и снова на Мурзина.
— Спроси у него, нет ли здесь поблизости немцев. И знает ли он, кто мы такие?
Переговорив со стариком, патрульный доложил:
— Нет. Немцы сюда не заходят. Самый ближайший гарнизон находится в городе Всетин. Это километров тридцать отсюда. А про нас говорит, что мы прилетели из Англии. Говорит, что однажды ночью он видел, как мы спускались на парашютах, — патрульный рассмеялся. — Еще он просит отпустить, его. Говорит, что сам не любит фашистов и хочет нам помогать.
— Ано! Ано! То е правда же! — заговорил старик, видимо поняв, о чем идет речь.
— Хорошо! Скажи ему, что мы его отпустим. Но сначала пусть поклянется, что будет молчать. Да и еще пусть покажет, где он видел парашютистов.
Узнав, что его отпускают, старик обрадованно поклонился Мурзину. Потом быстро вытянул руку в сторону невысокого, поросшего лесом холма, расположенного в шести-семи километрах от горы Княгиня.
— Он говорит, что парашютисты опускались там, — перевел патрульный.
— Та-ак! Как же он узнал, откуда они?
Переговорив со стариком, патрульный доложил:
— Оказывается, эти парашютисты — чехи. Они приходили в село и покупали у жителей продукты. Сказали, что прилетели из Англии.
Мурзин облегченно вздохнул. «Если крестьяне не выдали немцам английских парашютистов, то, вероятно, не станут выдавать и нас», — подумал он и, отпустив старика, пошел будить Степанова и Грековского.
Когда Мурзин рассказал им об английских парашютистах, Степанов нахмурился.
— Придется устанавливать с ними дипломатические отношения, — сказал он после минутной паузы. — Видимо, это посланцы правительства Бенеша... А может быть, и агенты английской разведки... Но этим вроде бы нечего делать в Моравии. Слишком уж далеко мы от второго фронта. Хотя с политической точки зрения англичане могут интересоваться тем, что здесь происходит. Словом, надо будет держать с ними ухо востро... А то невзначай постреляем друг друга.
— Та-ак! Видно, тебе, Иван Петрович, и придется пойти к ним парламентером. Ты хоть немножко английский знаешь...
Но Степанову не пришлось идти к англичанам. Пока Мурзин собирался отправить разведчиков для выяснения места расположения английских парашютистов, те сами прислали своих парламентеров на гору Княгиня. На партизанской заставе дозорные задержали двух чехов-десантников, которые потребовали доставить их к командиру. Но после случая с Яном Ткачем Мурзин запретил партизанам приводить задержанных к туристскому домику. И теперь дозорный, прибежавший доложить о случившемся, спрашивал, что делать с этими двумя.
— Подожди меня здесь. Сейчас вместе пойдем к вам на пост, — сказал Мурзин и вернулся в дом за Степановым.
Спускаясь вниз по лесной тропе, Мурзин обдумывал различные варианты предстоящего разговора. И хотя он не знал, что хотят от него английские парашютисты, бесповоротно решил не раскрывать им своих дальнейших планов.
Наконец тропа привела к небольшой лощинке, где в зарослях кустарника маскировался партизанский пост. Завидев Мурзина и капитана Степанова, двое дозорных встали с земли. За ними поднялись и два английских десантника. Оказалось, что один из них неплохо говорит по-русски.