Повести
Шрифт:
— Подожди, Иван! — вмешался Мурзин. — Пусть рассказывает все по порядку.
— Пришлось и повоевать, — ответил Жуков. — Первым к нам в отряд пришел чех Каменный. Он скрывался от тотальной мобилизации в Германию. Потом Иозеф Бартош, местные жители: Брженек Швейдлер, Руда Венгуда, хозяин нашего домика Поспешил и Милан Диас из ближайшей деревни Бранковице.
— Еще Йозеф Малинка из Бухловиц, — добавила Ольга.
— Да, да. И этот тоже. Словом, больше десяти человек стало в отряде. Однажды вечером собрали мы всех партизан у Поспешилов. Я развернул красный флаг, который сделал из красного ситца. И перед этим флагом все принесли присягу. Новые партизаны поклялись, что будут верно служить своей родине и беспощадно уничтожать фашистских захватчиков, что будут карать смертью предателей и никогда не сдадутся живыми фашистам.
На другой день мы выехали на лошади Поспешила в лесничество и отобрали там у лесников ружья, которыми вооружили отряд. А на обратном пути заехали в Цеховицы и расстреляли помещика Шимона за его подлое выступление в Лизе против большевизма. О нем нам местные жители рассказывали.
Постепенно к нам приходили новые люди. Среди них Тимофей Гоучаров родом откуда-то из-под Омска. Из немецкого плена бежал. Сейчас у нас в отряде двадцать один человек. В Нижковицах разоружили полицию и доставили для всех оружие. Имели бой с полицейскими в лесничестве Золотой олень. Убили четырех жандармов и потеряли одного партизана.
— Его, раненого, захватили. Ему был только двадцать один год. Он был студентом экономической школы в Пржерове, — тихо сказала Ольга.
— Да, его, раненого, стали пытать, — продолжал Жуков, — власовец Зыканов топтал ему пальцы кованым сапогом, а наш Иржи Ировский молчал. Только когда стало невыносимо больно, он крикнул власовцу: «Перестань, собака. Не видишь, я умираю». И умер, так и не выдав наше пристанище. За этим власовцем Зыкановым наши партизаны теперь охотятся. Хотим отомстить за Иржи Ировского.
— Ему только двадцать один год был, — повторила Ольга. Видно было, что она с трудом сдерживает слезы.
— А тебе-то сколько? — спросил Мурзин.
— Мне уже двадцать два.
— Три партизана были легко ранены в этом бою, — продолжал Жуков. — А однажды наш связной из Морковиц Иржи Глоза сообщил, что на запасных путях между Морковицами и Незамыслицами немцы держат несколько вагонов с боеприпасами. Мы посовещались и решили совершить диверсию. Поздно вечером шесть наших партизан арестовали служащих вокзала в Морковицах, в том числе и начальника станции. Тот сообщил, что на путях стоят тридцать четыре цистерны с горючим. Охрана — всего несколько венгерских солдат. А вагоны с оружием уже отправлены. Тогда мы решили выпустить бензин из цистерн. Сняли охрану. Гаечными ключами открыли краны цистерн, и очень весело было смотреть, как вытекало на землю немецкое горючее. Бензин прямо рекой лился по железнодорожным путям. Всего на двадцать восемь миллионов крон бензина вылили.
— Откуда такие точные сведения? — спросил Степанов.
— То правда же! — воскликнула Ольга. — То нам потом железнодорожные служащие рассказывали.
— Та-ак! Начало хорошее, — сказал Мурзин. — Командовать тебе, Ольга, большим партизанским отрядом...
— Не-е. Я то хочу попросить. Назначьте командиром кого-нибудь из мужчин, а я ему помогать буду.
— Почему? — удивился Мурзин. — В новой, свободной Чехословакии мужчины и женщины будут равны, я так думаю.
— То будет потом, — перебила его Ольга. — А теперь еще рано. Некоторые селяне сомневаются. Вот если бы мужчина отрядом командовал, к нам бы больше людей пришло. То правда же.
— Да! Это так, товарищ капитан, — поддержал Ольгу Жуков. — Я сам слышал. Народ здесь еще с буржуазными пережитками.
— Та-ак! А ты, комиссар, как думаешь? — спросил Мурзин у Степанова.
— Думаю, что им виднее. Раз сами просят, надо удовлетворить.
— Хорошо! Согласен. Кого рекомендуешь командиром назначить? — Мурзин пристально посмотрел на Ольгу.
— Пусть Серко Жуков командует. Он смелый...
— Зачем же я, — перебил Ольгу Жуков. — Вот Пепек. Он коммунист, чех. Ему легче с местными жителями, разговаривать. Да и смелости ему не занимать.
— Та-ак! А ты, Ольга, как думаешь?
— Можно и Пепека. Тоже хорошо.
— А как думает сам Пепек? — обратился Мурзин к сидевшему молча невысокому, коренастому партизану.
— Я коммунист, — ответил тот. — Как прикажете, так и будет.
Мурзин и Степанов не стали возражать. Пепек был утвержден на должность командира отряда «Ольга». А Ольгу Франтишкову назначили его заместителем.
Учитывая малочисленность отряда «Ольга», Мурзин и Степанов посоветовали Пепеку не засиживаться на одном месте, чаще менять базы отдыха и стоянки партизан, но постоянно действовать в районе Кромериж, Вышков, вдоль горной цепи Хржиб.
Договорившись о местах встречи связных отряда с представителями штаба партизанской бригады, Пепек, Жуков и Ольга распрощались с Мурзиным и Степановым и отправились в обратный путь к своему отряду. И хотя все напутственные слова были сказаны, Мурзин вместе с ними вышел из бункера и, спускаясь по горной тропе к селу Гощалково, вновь и вновь призывал Пепека к бдительности и к тщательной проверке новых людей, которые будут приходить в отряд «Ольга».
Проводив партизан до домика матки Чешковой, Мурзин обнял каждого из них на прощанье. Когда же Пепек, Ольга и Жуков скрылись за поворотом улицы, он поднялся на-крыльцо дома и тут столкнулся в дверях с Костей Арзамасцевым, которого посылал на поиски Ушияка.
— Ты уже здесь? — удивленно воскликнул Мурзин.
— Так точно. Задание выполнил, товарищ капитан.
— Заходи в дом, докладывай.
Мурзин нетерпеливо увлек Арзамасцева в небольшую комнату и усадил на скамью. Сам, опираясь на палку, уселся рядом.
— Ну, говори. Что узнал? Где Ушияк?
— Хорошего мало, товарищ капитан. Нет больше Яна Ушияка.
Арзамасцев подробно рассказал Мурзину о том, что произошло с Ушияком. Мурзин слушал не перебивая, печально опустив голову. «Эх, Ян-братор, сгубила тебя твоя доверчивость! Слишком уж ты был чист душой, чтобы поверить в чужую подлость».
Чувство вины одолевало Мурзина: надо было настоять на своем, надо было любыми способами убедить Яна, что Дворжак враг! И как это Ушияк мог во второй раз поверить этому негодяю?