Повод для убийства
Шрифт:
– Чего так?
– Я же вижу, вы мужчина солидный, зачем вам неприятности?
– Неприятности – это мой воздух. Я дышу им.
– И как? – усмехнулась Майя, еще раз окинув его взглядом.
Он кремами там всякими кожу не умягчал, в соляриях не жарился, но выглядел хорошо для своих лет, во всяком случае, Юля его в этом уверяла. Прическу сама ему подбирала, бородку щегольскую придумала, костюм у него дорогой, держаться с достоинством записного джентльмена он умел. Но Майя все равно искала и находила в нем недостатки, но, возможно, всего лишь делала
– Иногда бывает очень токсично, – поморщился он. – И очень больно… Твой Лариянов убил мою жену.
– Что? – напряглась блондинка.
– Не бойся, я тебя не трону.
– А можете? – Майя выразительно глянула на громилу за его спиной.
Фока у него за начальника охраны, видный парень, рослый, мощный, голова квадратная, а ум круглый, в смысле, крутится и углами за тупики не цепляется. И глаза добрые. Хотя убить может не задумываясь. И даже не напьется после этого.
– Ну, если только к себе заберу, – усмехнулся Антрацит. – Вакансия освободилась.
– А у вас женщины измеряются вакансиями? – Майя презрительно скривила губы.
Антрацит покровительственно улыбнулся. Эта девочка нравилась ему все больше. И красивая, и не пустышка.
– У меня женщины измеряются бриллиантами… Или ты не продаешься? – со смыслом спросил он.
– Я живу с Кириллом по любви, – не моргнув глазом сказала она.
– Юрий Витальевич, – донесся из холла голос.
К дому подъезжал «Майбах» Лариянова. И без машины сопровождения. Не женат он, бояться некого, а связь с Майей старался не афишировать, поэтому брал с собой только самых проверенных людей. Один управлял машиной, другой сидел рядом. Всего два пса, бойцам Антрацита на один зубок.
Впрочем, никто ни на кого не нападал. «Майбах» заехал во двор, охрана осталась в машине, а Лариянов направился к дому. Антрацит не без зависти смотрел на своего врага.
Лариянов и младше на четыре года, и выглядел очень хорошо для своих лет: спортивный, сухопарый, костюмчик на нем сидит – не придерешься. Холеный, лощеный, щеголеватый, чувство превосходства во всем: в движениях, во взгляде, в одежде. Костюм на нем не хуже, чем у самого президента.
Но дощелкался щегол. Зашел в дом, и ловушка за ним захлопнулась. Двое зашли с флангов, один боец поджал с тыла, а путь перекрыл Антрацит.
– Плохо у тебя с безопасностью, Ларик. Один – ноль в мою пользу. Один – ноль, ты убит!
– Чернов, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – Внутри у Лариянова все затряслось.
Но внешне казался спокойным. Умел он держать марку, чувствовалась закалка. На стрелки бандитские когда-то ездил, недолго, правда, быстро от пацанских дел отошел. Коммерцией занялся, друзьями влиятельными обзавелся, дела пошли в гору. Сейчас он очень большой человек, председатель какой-то правительственной комиссии по контролю за государственными инвестициями. И друг нового премьер-министра, без которого в стране не решается ни один вопрос. Возможно, не близкий друг, но связываться с Ларияновым крайне опасно, и Антрацит это прекрасно понимал. Но не мог он не ответить бывшему бандиту из своей подтанцовки. Когда-то Ларик землю готов был целовать, по которой ходил Антрацит. И даже жрать эту землю. Не так уж и давно это было. А сейчас этому козлу даже впадлу встретиться с ним, поговорить по-человечески.
– Меня в порошок сотрут, ты это хочешь сказать? – усмехнулся Антрацит.
– И сотрут!
– Но сначала сожгут тебя. В кочегарке. Помнишь кочегарку в Малаховке?
Ларик никого не убивал, но ему приходилось избавляться от трупов, Антрацит точно это знал. В кочегарке покойников сжигали, пока менты эту точку не накрыли. Скандал большой был, Ларик к этому времени уже вовсю гонял иномарки из Германии. Первое время даже на общак отстегивал, а потом забил. Все пацанские понятия похерил.
– Что было, то было! – скривился Ларик.
– Ты там будешь.
– Но так и тебя в порошок сотрут.
– Умру с чувством исполненного долга, – хмыкнул Антрацит. – Мне терять нечего. После того, как ты оставил меня без Юли.
– Я так понимаю, отрицать бесполезно? – глянув по сторонам, с важным видом, но и с чувством обреченности спросил чинарь.
– Отрицать нельзя, оправдываться можно.
– А что оправдываться?.. Юля твоя случайно под раздачу попала.
– А картина?
– Картина… – пересилив страх, вдруг азартно улыбнулся Ларик. – Знаешь, что я подумал, когда ты мне отказал? А вот круто будет украсть картину у вора!
Не впечатлил его душевный порыв, толкнувший Лариянова на шальное дело.
– Я честный вор, Ларик, а ты… Может, сам скажешь, кто ты? – Антрацит смотрел крысе прямо в глаза.
Но Ларик и не думал падать перед ним на колени.
– Ничего ты мне не сделаешь, Чернов! – усмехнулся он. – Ты только зовешься вором. У тебя бизнес, у тебя проекты… Может, сам скажешь, как это называется?
Увы, но Юрий Витальевич и сам прекрасно все понимал. Барыга он, а потом уже вор. Тюрьмы он не боится, но она его пугает, не хочется за решетку. И на тот свет он еще не торопится. Жить хочется, и жить Антрацит привык очень хорошо. А Ларик мог сделать его жизнь кошмаром наяву. Очень даже мог: и ментов на него натравить, и псов своих, которые с такой легкостью убивают людей. Волк он, этот Ларик, а не шакал, и с ним лучше договариваться, чем воевать. В общем-то, Антрацит для этого к нему и пришел. А то, что с ногами к нему на стол влез, ну так это часть игры, которая повышает его ставки. Ларик должен чувствовать свою уязвимость, остро ее осознавать.
– Ты мне должен, Ларик.
– Ну вот, видишь, деловой подход, – усмехнулся Лариянов. – Даже если на кону моя жизнь, ее же можно выкупить?
– Это тебе будет очень дорого стоить.
– Крышу не предлагай, воровской крыши у меня нет и быть не может. Люди меня не поймут.
– Какая крыша, Ларик? У меня легальный бизнес, у меня легальные проекты. Легальным проектам нужно легальное продвижение.
– Например?
– У меня строительный бизнес, в стране, я слышал, строятся заводы.