Повод для знакомства
Шрифт:
— Тс-с! — Джузеппе быстро приложил палец к ее губам. — Нельзя оскорблять именинника в день его рождения. Граф Калиостро был великим человеком, и это самое главное.
— Но в чем цель вашего общества и кто может стать его членом?
Джузеппе улыбнулся и, глядя на нее, задумчиво прищурил свои черные глаза.
— Членом нашего общества может стать лишь человек, наделенный сверхъестественными способностями. Я, например, могу гипнотизировать людей, и они, сами того не подозревая, полностью подчиняются моей воле.
— Ого! — весело воскликнула Сандра. — Вот, оказывается, почему ты так быстро сумел уговорить
— Нет-нет, — поспешно перебил он, снова беря ее за руку, — тебя я полюбил, поэтому у меня просто ничего не получилось бы. Нельзя гипнотизировать тех, кого любишь.
— Почему?
— Гипноз требует полнейшего хладнокровия и сосредоточенности, а любовь — это прежде всего страсть, которая лишает и того, и другого. Кроме того, членами нашего общества могут быть молодые и прекрасные женщины, но лишь до тех пор, пока они молоды и прекрасны. Как видишь, — он кивнул на собравшихся, — здесь нет старух.
— Но старики-то есть!
— Мужская старость может быть прекрасной и величественной, женская — никогда. Кстати, отделения нашего общества открыты лишь в тех странах, где побывал граф, поэтому их нет и не может быть в Штатах.
— А в чем состоит цель вашего общества?
— Обретение бессмертия, — спокойно и медленно произнес Джузеппе. — И создание прекрасных, бессмертных людей, которые вечными странниками будут путешествовать через пространство и время, становясь свидетелями всех самых значительных событий в истории человечества.
«Какой кошмар! — мысленно ужаснулась Сандра. — Неужели я вышла замуж за сумасшедшего?»
— Конечно же нет, — словно отвечая на ее мысли, продолжал муж. — Но разве идеальная цель мешает нам добиваться вполне реальных целей? Разве религия, призывая нас стать достойными царствия небесного, ставит перед нами менее фантастическую задачу? И разве человеческий дух в силу своей возвышенной природы не должен задаваться самыми чудесными целями? Обрести чудо можно только в поисках чуда!
Последнюю фразу Джузеппе Сандра запомнила дословно и потом неоднократно повторяла про себя. Действительно, разве можно жить, не пытаясь обрести чудо? Жить ради привычной рутины невозможно, поэтому-то люди и изобрели вино как один из способов бегства от обыденности и чудесного преображения своего восприятия мира.
И еще Сандра поняла одно: она небезразлична Джузеппе, и так будет продолжаться до тех пор, пока в черных глазах мужа мерцает огонь вожделения.
Но ведь и ее влечет к нему тот же огонь! Как страстно он овладел ею в первую ночь после свадьбы. Никогда в жизни она не испытывала такого потрясшего до самых глубин ее существа оргазма!
Однажды Джузеппе обронил такую фразу: «Женское упрямство — печально, женская покорность — банальна». Сандра это запомнила. И с тех пор их любовные игры стали напоминать непринужденную игру-борьбу с легкими покусываниями и долгими поцелуями, с яростным срыванием одежд и медленным, томным их расстегиванием, с неожиданными остановками и поддразниваниями…
Все было прекрасно в этих играх, кроме одного — это были только игры.
К сожалению, вскоре после окончания медового месяца, когда они уже вернулись в Штаты, Сандра вдруг сделала самое печальное открытие в своей жизни. Она поняла, что ее красавец муж чем-то похож на театральную декорацию. Издалека, из зрительного зала, все кажется блестящим, романтичным
И Общество Калиостро, и все разговоры о бессмертии были не более чем забавой скучающих светских бездельников, которым нечем занять время их единственной жизни, но которые при этом зачем-то хотят жить вечно!
Что касается Джузеппе, то в обычной обстановке он оказался мелочным и методичным, скупым и расчетливым, нудным и заурядным — короче, типичным обывателем. И Сандра не уставала поражаться этой внезапной перемене. Куда же исчез обаятельный и романтичный возлюбленный, который еще совсем недавно говорил ей, что является магистром общества поставившего себе целью достижение бессмертия? Да зачем оно нужно, это бессмертие, при такой однообразной и пошлой жизни?
По возвращении в Нью-Йорк они прожили вместе всего полгода и при этом довольно часто ссорились. А затем, воспользовавшись внезапно свалившимся на нее наследством в виде небольшого коттеджа на другом побережье страны, Сандра подала на развод, собрала вещи и, оставив Джузеппе короткую записку, уехала в аэропорт.
Глава 3
Целиком поглощенная воспоминаниями, Сандра перестала ощущать движение времени. Как долго она просидела вот так, тупо гладя на свой чемодан, — тридцать секунд, пятнадцать минут или даже час?
Наконец она резко встала, вспомнив о том, что ей следует заняться делами, запланированными еще вчера.
Во-первых, необходимо распаковать вещи я пристроить их на новом месте. Сандра любила порядок и не понимала, как можно небрежно относиться к одежде.
Во-вторых, надлежало убраться в доме, где ей отныне предстоит жить, — а это может занять немало времени, учитывая, что он пустовал больше года. И ни в коем случае не стоит лениться, откладывать все на потом. Чем раньше начнешь, тем больше шансов управиться с делами за один день.
Вещи Сандры находились в объемистом чемодане из светло-коричневой кожи, который она с трудом поднимала двумя руками, а потому обычно доверяла носильщикам, и в любимом саквояже, который она в дороге никогда не выпускала из рук. Сандра купила его еще тогда, когда только начинала карьеру фотомодели. Стоил он немалых денег, но, как оказалось, полностью их оправдал и теперь мог законно гордиться своей потертой кожей.
Однако разбирать его содержимое Сандра решила в последнюю очередь, поэтому начала с чемодана. В нем находились наряды, которые было желательно поскорее повесить на вешалки. При мысли о нарядах Сандра усмехнулась. К чему они ей в этой глуши? И куда она будет надевать шикарное вечернее платье с оголенными плечами и глубоким декольте? В местный бар — потрясать ковбоев? Или на прогулку — верхом на своем осле?
Откинув крышку чемодана, Сандра достала лежавшее сверху красное платье — дорогое, расшитое розовым бисером и бордовыми стразами. Спереди оно было вполне пристойным, можно даже сказать пуританским, если не считать его яркого цвета. Но сзади являло собой едва ли не верх бесстыдства, открывая спину не только до талии, но и чуть ниже.
Сандра вспомнила, как на одном из приемов в Нью-Йорке она, благодаря этому платью, вскружила голову арабскому шейху. Тот был настолько потрясен ее видом, что к концу вечера подошел к ней и заявил: