Поворот к лучшему
Шрифт:
Он надел ремешок ее сумки ей на шею и протолкнул сквозь него одну из рук — так надевают сумочки детям, — а потом схватил ее за круглые колени и толкал до тех пор, пока она не соскользнула вниз.
Если бы он целился в строительный мусор, то точно попал бы мимо, но именно потому, что он хотел, чтобы она упала на тротуар, она упала прямо в контейнер, перевернувшись в воздухе, прежде чем с треском рухнуть лицом вверх на дерево, камень и битую штукатурку. Трусившая мимо бродячая собака шарахнулась в сторону, но в остальном на улице все осталось по-прежнему. Он закрыл окно.
Он уселся на пол в углу и обхватил колени руками и сидел так долго-долго, у него ни на
Он услышал рев двигателя, механический скрежет и подполз к окну. Мусорный контейнер болтался в воздухе — с этого расстояния он казался детской игрушкой. Мартин почему-то надеялся, что за истекшие часы она исчезнет, но она осталась на месте, сломанная и обмякшая. Контейнер направлялся в кузов огромной фуры, куда и встал с резким металлическим лязгом, эхом разнесшимся по морозному воздуху. Грузовик отъехал. Мартин следил, как он медленно сворачивает на мост через Неву. В конце моста он снова повернул и скрылся из виду.
Он выбросил человеческое существо, как мусор.
Проходя через паспортный контроль в аэропорту, он ждал, что какой-нибудь из этих наводящих ужас офицеров положит руку ему на грудь, почувствует, как колотится его сердце, посмотрит ему в глаза и увидит его вину. Но он удостоился только угрюмой отмашки. Он думал, что его ждет быстрая кара, но на деле получалось, что справедливость будет выдаваться ему по капле, раскатывая его в лепешку, пока он просто-напросто не перестанет существовать.
В небогатом магазине беспошлинной торговли он купил магнит на холодильник для матери, маленькую деревянную матрешку, покрытую лаком. На обратном рейсе бакалейщик сел с парой из Грейвсенда, еле втиснувшись в узкое кресло, и рассказывал им, как вычеркнул еще один пункт из своего списка «успеть до смерти». Подали самолетный обед — жалкое кушанье из слипшихся макарон. Мартин подумал, пустует ли палатка Ирины, или кто-нибудь ее уже занял. Перед приземлением бакалейщику стало плохо. «Скорая» подъехала прямо к трапу. Мартин даже не посмотрел в его сторону.
В комнате была женщина, которую он вспомнил по книжной ярмарке. Он понятия не имел, почему она здесь оказалась. Она сжимала в руках экземпляр «Араукарии» и вопила благим матом. Он подумал, что можно было бы пошутить, спросить: «Неужели такая плохая книжка?» — но не стал этого делать. Еще в комнате была блондинка, которая прокричала водителю «хонды» что-то по-русски. Хонда собирался убить русскую блондинку, и тут Джексон встал между ними, чтобы ее спасти, пожертвовать собой. Хонду переполнял гнев. У таких людей, которые выбрасывают в окно собак и угрожают женам пистолетами, что-то не в порядке с головой. Нарушенная химия мозга. Если бы здесь была Нина Райли, она сказала бы: «Положи оружие, трусливый мерзавец». Но ее здесь не было. Один только Мартин.
Время замедлило ход. Хонда поднял биту по знакомой аннигиляционной дуге. Русская девушка повернулась к нему лицом. Ее черты преобразились. Кукольные голубые глаза, не моргая, уставились на него, а розовый бантик губ сказал: «Пристрели его, Марти». Что он и сделал.
48
Тест на беременность.
Джексон прибежал (в
Он работал в многозадачном режиме (это вроде так называется) — натягивал одежду, вызывал такси, разглядывал свое помятое лицо в запотевшем зеркале, когда случайно опустил глаза и увидел его.
Джексон вытащил тест на беременность из мусорной корзины и уставился на него, как будто тот прилетел с Луны. Этого он никак не ожидал — хотя почему бы и нет? За те два года, что они вместе, ничего подобного не случалось, и вот пожалуйста. Полоска была синяя. Всем известно, что это значит. Это объясняло все — перемены настроения, потерю аппетита (и к еде, и к сексу), ее странную неуверенность. Джулия беременна! Что за невероятная мысль — у Джулии будет ребенок. Его ребенок. У нас будет ребенок. Джулия родит ему ребенка. Это можно было сказать столькими способами, но все сводилось к одному: внутри Джулии теплилась новая жизнь, в теле женщины, которую он любил, росло крохотное существо. Вдруг это мальчик? Как же будет здорово — иметь сына, стать отцом, не таким, как его собственный. У него в кармане до сих пор лежала крошечная куколка размером с арахис. Джексон набросил куртку, сунул руку в карман и, словно бусину чёток, покрутил в пальцах куколку-талисман.
Ребенок исцелит Джулию. В собственном ребенке для нее возродится потерянная Оливия. Ребенок расставит все по своим местам в ее жизни и в их совместной жизни тоже. Они — пара. Если они будут родителями, то так или иначе ей придется примириться с этим словом. Ребенок исцелит и Джексона тоже, закроет старые раны. Как говорила Луиза? «Сперматозоид встречается с яйцеклеткой — и бам! С каждым может случиться». И вот это случилось с Джулией.
Не то чтобы это был новый путь, но он вел в новый мир.
49
В гостиной играла классическая музыка. Свет в доме был выключен, в камине горела ароматическая свеча. Он настроил радио на «Классик-ФМ». От всего этого у Луизы просто сердце разрывалось. Голова Арчи торчала из-за спинки дивана. «Ты, Господи, знаешь тайны сердец наших, да услышишь Ты молитвы наши». [112] Он чуть повернул голову — наверное, на звук ее шагов — и спросил:
— Мам? — Голос у него дрожал.
— Арчи?
Она медленно подошла к дивану. Изо всех сил закусила губу, чтобы сдержать стон, рвавшийся наружу из самого нутра. Арчи поднял на нее взгляд и тихо сказал:
112
Строки из англиканской заупокойной молитвы.
— Мама, мне очень жаль.
Он был бледный, глаза красные от слез. На руках у него, словно новорожденный, лежал Мармелад, сдувшийся и безжизненный. Завернутый в старый свитер Луизы.
— Я подумал, пусть чувствует твой запах, — сказал Арчи.
Еще один поворот штопора. Ее сердце разбито вдребезги.
— Мама, поплачь, — сказал он, и боль наконец-то нашла выход — Луиза издала пронзительный вопль, завыла не своим голосом.
Ее не было рядом, когда кот родился, и вот она пропустила его смерть.