Поворот судьбы
Шрифт:
— У вас есть ещё шанс спастись. Я сегодня добрый. Выдайте мне ордынку, и я вас всех пощажу.
Повисло такое молчание, что даже треск огоня боялся его нарушить. Мордехай осмотрел всех. Люди разрывались между страхом и жаждой спасения.
— Что, никто? Я же вижу, что вы прекрасно знаете, о ком я толкую, — он говорил медленно, театрально выдерживая паузы. — И вы готовы умереть за неё? Вавилонцы умирают за Орду — вот так новость!
— Здесь нет ордынки, — затрепетал Набо.
— Братья мои!
Коготь отправил рыцарей с собаками на поиски. Один из псов не торопился. Рыжий пёс остановился возле Дария. Принюхался и стал рычать. Слюна капала из его массивной клыкастой пасти. Юноша прищурился и отвернулся.
— Что такое, Шеол? Ищи ордынку! — велел командир.
Шеол умчался за всеми. Мордехай подошёл к парню и похлопал по плечу:
— Своенравный у него характер.
— Я заметил, — ответил парень.
— Как тебя зовут?
— Дарий.
— Кто твой отец?
— Бранн из племени карнаутов.
Рыцарь скривился, кивнул и вернулся на кресло. Он нетерпеливо перебирал косы.
Поиски продолжались. Грохот и треск разносился по пустыне. Вещи летели из телег. Несколько палаток вспыхнули ярким пламенем. Мордехай наслаждался. Люди не могли ничего сделать, кроме как беспомощно наблюдать за происходящим. В считанное время караван обнищал. Рыцари ловили удовольствие, Коготь постукивал пальцами по коленке. Затем всё стихло. Мордехай не сразу это заметил. Он заёрзал.
— Цадок, Каин! Где вы?
Тишина, да и только. Никаких звуков или голосов.
— Шеол, ко мне!
Через минуту вышел рыжий пёс. Весь в крови. Он был смертельно ранен. Хромал и скулил. Собака легла у ног Когтя. Показалась та, которую рыцари так усердно искали. Красная и неистовая. Обмазанная кровавой боевой раскраской. Её глаза горели. Беспощадно прекрасная в своём жестоком великолепии. Их глаза пересеклись. Даже видавший виды Мордехай ужаснулся, но между тем облизнулся. Он добил болтом умирающего пса.
— Итак, как твоё имя, последняя из Орды? — взял себя в руки Коготь.
— Я не стану трофеем в твоих волосах, — прогремела воительница.
— Ещё как станешь. Я помню каждого, — он перебирал свои косы, называя имена соотечественников охотницы. — Макба, Унна, Валраби, Угвэ, Малки, Рилка, Демги, Силка, Гримма, Трикки, Хамму, Пильви, Гамби, Кулра, Шатванафа, — рыцарь перебирал рукой каждую косу, когда называл очередное имя.
Караванщики стали невольными зрителями. Хилини прикрыла рукой рот. Дарий порывался к ордынке на помощь. Торквил придержал его.
— Список небольшой, — съязвила Нелли.
— Зато это были сильные воины.
Воительница не спорила с этим утверждением. Лишь крепче сжала меч.
— Умру я или нет, но моё имя ты не узнаешь! — выпалила волчица.
Неллитаф кинулась в бой. Мордехай ловко
— Прежде чем я убью тебя, волчица, ты скажешь мне своё имя! — прошипел он.
— Ни за что!
— Впрочем, я могу выбить его из этих бедняг, что так яростно пытаются тебя защитить, — пожал он плечами.
Мордехай занёс меч высоко над ней. Нелли закрыла глаза. Дыхание стало ровным, впервые она ощутила запах свободы. Больше бороться не нужно. Она закончила свой земной путь, не посрамив чести…
Ошибки и последствия
— Давай открывайся! Чёртова калитка!
— Не поддаётся, зараза!
Отряд Бараба тужился изо всех сил. Несмотря на то, что ключ повернулся, дверь никак не хотела открываться. Она сильно контрастировала с тоннелем. Вид и прочность её говорили о пиптском происхождении. Несмотря на возраст, она по-прежнему прекрасна. Резные рисунки на дереве изображали древесного идола. Металлические части — кузнечного.
— Давно не смазывали петли.
— Или просела. Сколько она, интересно, весит?
— Главное, чтобы нас не услышали.
— Давай ещё разок! Парни, навались!
Дверь поддалась несломленной мужской воле. Скрип вострубил для них гимном упорству. В чистые залы ворвалась пыль и затхлый воздух подземелья. Разведчики испачкались, как дикари. На их коже и доспехах красовалась грязь всех оттенков. Они откашливались от пыли. Лица выражали счастье, ведь они несколько минут назад верили в свою гибель. Замкнутое пространство осталось позади. Они выжили, казалось, вопреки судьбе. Голодные и уставшие. Внешний вид выдавал в них больше бездомных бродяг, чем воинов. Разведчиков это нисколько не заботило.
Десятник уставился на Балака.
— Если дверь закрыта, откуда ты взял лестницу?
Кривая улыбка исказила мерзкие черты лица мужчины. Он не ответил. Лишь шлепком ладони удостоил он своего командира. Самому Мелкицедеку показалось, что вопрос был глуп. Их спасли. Даже у такого жалкого человека, как Балак, иногда открывались глаза на сострадание.
На шум выбежала белокурая девушка из ближайшей двери. С визгом вернулась обратно. Послышался плач и ругань на языке секванов. Девушка забаррикадировалась. Разведчики догадались, что это та девушка, которую им велено взять в плен.