Поворот судьбы
Шрифт:
Прихожую залу заливало вечернее солнце. Дикарски украшенный зал щитами и черепами изумлял Далвина. Все молчали. Дочь вождя явилась с последними лучами солнца. Окружённая девами. Как северная весна: холодная, гордая и прекрасная. Принцесса секванов и хозяйка карнаутов — Файоннагуала, дочь Грайогейра. На ней было скромное бархатное платье. Приталенное, не сковывавшее движения, свободное в рукавах. Украшенное секванским орнаментом. Её называли дочерью гор. Так окрестил её в песне бард Ясноглазый Кельтилл:
«Дочь
С характером безбрежным.
Глаза её, как неба цвет.
Она прекрасней, чем рассвет.
Пылающий огонь внутри,
Походка вточь речной ладьи!»
Князь вернулся в камеру. Макт растирал свои плечи, морщась от боли, доставляемой синяками. Далвин снял свой плащ и отдал другу.
— Как захрюкали бы мои родные поросята, знай бы они, каково сейчас мне, старому кабану! — с этими словами Макт повернулся к стене и уснул.
Видение
Нелли стояла в безграничном пространстве, окутанная белым дымом. Где-то вдали звучал ордынский боевой марш. Почти забытые, но родные звуки. Типичные для её народа: джембе, ёчин, топшур, ятаг и боевой рог. Она слышала тысячи голосов. Ордынцы пели песнь удачной охоты. Дым костра и запах мяса. Как же давно она не была дома. Разрывалась душа от восторга. Яркий свет слепил глаза, но не от солнца или луны. Это святое святых Орды. Воительница находилась в святилище вождей — Вуул Хей. Дом самого Сына Луны. В охотничьих угодьях духов — Хейпгра. В раю.
Нелли не чувствовала себя одинокой. Кто-то незримо следил за ней. Она догадывалась. Воительница собиралась поклониться, но не смогла пошевелить даже пальцем. Сердце её трепетало. Хозяин медлил, будто наслаждался её восхищением. Охотница никуда не торопилась.
— Нелли, дочь Налра и Увви! — послышался могучий голос.
— Да, это я! — смиренно произнесла она.
— Сильная волчица Орды и воительница племени Нахта! Единственная из своего племени.
— И единственная из Орды.
— Нет, не единственная, — воспротивился голос.
Перед ней предстал седой высокий воин. Верхом на самом большом волке из всех, что видела Нелли. Одетый в шкуры. В крепких руках держал меч — копис. Суров и добр был его вид. Он стар и молод одновременно, ведь время не властно над его духом. Шею украшало ожерелье вождей. Человеческие клыки всех девяти воплощений. Его руки носили тату волчьих лап, а по лицу стекала кровь боевой раскраски в форме волчьей челюсти.
— Я — Акелла — Сын Луны и Отец Орды. Я не умираю и не истощаюсь. Всякий раз вкладываю свой дух в нового достойнейшего из моих потомков. Я отправляю тебя за море на юг.
— Разве я не
— Нет, ты ещё не выполнила своё предназначение! Твой шатёр пуст.
— У меня есть предназначение? Но я же налзари! У меня не может быть иного предназначения, чем искупление позора. Я не достойна!
— Мне решать — кто достоин, а кто — нет! Найди ждущего тебя на острове. Он скажет тебе, что делать.
— Но согласно уставу Орды, он не может принять меня, потому что я налзари.
Неожиданно подул сильный ветер. Глаза Акеллы засияли, как два маленьких солнца. Нелли испугалась. Послышался треск деревьев и хлёст травы. Голос говорящего исказился:
— Я Акелла — Бог Орды! Я устанавливаю законы и забочусь о своём народе. Слушай внимательно! Не говори мне, что ты недостойная налзари. Я решаю, кто достоин! Куда я повелю идти — пойдёшь, и что скажу тебе — свершишь. Бойся перечить мне! Настало время, когда от налзари зависит судьба всего Каганата. Говори это всем охотникам Ордха! А теперь иди и принеси добычу в свой шатёр.
Неллитаф очнулась. Яркое солнце попадало на её обескровленное лицо. Она лежала в повозке.
— Нет, нет, — без сил перечила она, будто не оставаясь во сне.
— Мама! Нелли очнулась! — радостно подскочил к ней Дарий. — Ведёт она себя странно.
— Нет. Я не нарушу закон…
— Что такое? — поинтересовался юноша.
— Снимите. Снимите меня отсюда!
— Откуда? — не понимал Дарий.
Вдруг из последних сил воительница схватила мальчишку за ворот и прорычала:
— Снимите меня с этой чёртовой повозки! — и тут же упала без сил.
Дарий опешил, испугался. За спиной послышался голос матери:
— Что с ней?
— Она без сознания. Требовала снять её с телеги.
Юноша погладил её лоб. Взялся за руку и наблюдал за мертвенно бледным лицом.
— Ордынцам запрещено ездить на других животных, кроме собственных волков, это — грех, — послышался неожиданно голос Торквила. — Её агрессия понятна.
— Но она же в телеге! — воспротивился Дарий.
— А кем запряжена телега?
— Лошадью.
— Вот именно! Но у нас мало времени, чтобы позволить ей лечиться в пустыне. Поэтому ордынке придется смириться. Мы отстаём от графика, нужно ускориться.
С этими словами командир наёмников поскакал вперёд.
Злые языки Людовика
— Ваше Величество, — прозвучал тонюсенький голосочек. — Ваше Величество.
Сонный глаз его величества едва открылся, а затем сладко закрылся. Монарх явно не хотел просыпаться. Изнеженная ручонка натянула одеяло поверх головы, спрятавшись от назойливой мухи. Мухой в данной ситуации был слуга.
— Ваше Величество, пора вставать, — таким же медовым голоском обращался так же упрямо лакей.