Поворот судьбы
Шрифт:
корона пиптской династии, подтверждающая права на всевластие Вавилона — украдена…
Имя
Шлюп причалил к острову Сан-Сереро, где из остатков древних металлических кораблей образовался город — Бланка. На самой высокой трубе ржавого судна, развевался флаг города, он же герб короля пиратов. Завидев его — Вайолка фыркнула. У неё наблюдалась ярко выраженная аллергия на чёрную эмблему коронованного черепа. Энрике Белоснежного, капитан «Бестии», мило прозвала — Белоснежкой.
—
Флаг Бестии же украшался рыжеволосым черепом. На месте губ сияла красная помада.
Судно с трудом пришвартовалось в пиратской гавани. Корабли всех мастей, стояли на якоре в этом порту.
Нелли вышла самостоятельно, но прихрамывая.
— А ты быстро встала на ноги, даже слишком, — заметила Вайолка.
На её плече радостно пищала белочка, грызя очередной орешек.
— Волчья кровь, — заметил боцман Карлос.
— Волчья кг'овь!? Сущий вздог' — это антинаучное заявление!
Неожиданно появившийся Луи, в спешке покидал судно. Жак едва поспевал за хозяином.
— Я больше не могу находиться на этом чёг'товом ког'абле, — заявил его светлость — Без обид, мисс Вайолька, но плавание в мог'е не моё пг'извание. Я не могу находиться в таких огг'аниченных условиях без пег'едвижения!
— Каждому своё — ухмыльнулась рыжая цыганка.
— О, как я г'ад ступать на твег'дый земля! — раскинул своими костлявыми руками герцог — А тепег'ь, дамы! Желаю вам всего наилучшего!
Его светлость отвесил один из своих аристократических поклонов. Поцеловав ручки дамам — удалился. Раб поспешил вослед господину. Вскоре оба растворились в толпе снующих матросов.
Кочевница оглянулась на капитана. Солнце сделало волосы Вайолки кроваво-красным — своеобразный нимб. Но эта стерва не была святошей. Нелли, уже готовилась уйти.
— Эй, туристка! — окликнула капитан.
— Что? — ордынка была готова к очередной порции яда.
— Была рада с тобой поскандалить, — улыбнулась рыжая — Иногда так не хватает хорошей женской ссоры. С мужчинами не так интересно, особенно, когда они в подчинении.
Крылатый грызун покончил с обедом и принялся лазать по рубашке хозяйки. Видимо белка тоже оценила превосходство женской шумной компании.
— Ты знаешь, — призналась Нелли — Мне тоже понравилось.
— Если будешь возвращаться на материк — доставлю тебя за хорошенький скандал.
— Я могу и неплохую трёпку задать.
— Не сомневаюсь, но и я хорошо дерусь, амиго.
— Скоро проверим — подмигнула ордынка.
И женщины в приподнятом настроении, разошлись по своим делам.
Нелли прекрасно понимала, что шаман не будет жить в городе. Она много слышала о нём в детстве. С радостью покинув пиратскую клоаку во всех смыслах, кочевница ушла в глушь.
Погода радовала ясным солнцем. Голодные чайки, горланили изо всех сил. Найти отшельника-ордынца трудно, если он спрятался. Сложно, но возможно.
Охотница поднялась на гору, чтобы осмотреть местность. Остров оказался клочком земли посреди солёных вод. Зелёные,
Она разглядела небольшое озерцо, а значит где-то рядом должен быть старец. Она отправилась к этой пресной воде. Спускалась, всё ещё хромая: спину беспокоила ноющая боль от заживающей раны. Кочевница заметила, что птицы перестали петь и насторожилась. Вокруг наступила тишина. Далёкий шум волн, едва слышался в непроходимых дебрях.
— Налзари, чему тебя учили родители, а? — послышался хриплый тон — Разве ты разучилась охотиться?
— Нет, я…
Нелли не успела оправдаться. Шаман вышел из укрытия в кустах и прошёл мимо. Охотница поковыляла за ним. Рядом объявился большой старый волк. Его шкура облысела, а взгляд потускнел. Он накинулся на ордынку. Ласками и облизыванием доказав, что в отличии от хозяина был рад её увидеть.
— Фе, — выдавил Сивый, когда увидел всплеск радости.
Троица набрела на старую лачугу, которая отдалённо напоминала ордынский шатёр. Старик скрывался. Одежду, тем не менее оставил прежнюю. Он носил шкуры и вооружался бородатым топориком.
Он зашёл внутрь, но гостью не пригласил. Нельзя входить к ордынцам по своему желанию — это противоречило закону. Волк остался снаружи. Четырёхлапый твёрдо решил остаться с Нелли. Шаман лишь вновь сказал своё — “фе”.
Следующие три дня, ордынка провела на улице. Сивый выходил только на прогулку. Она везде неуклонно следовала за ним. Ночью её грел волк, оказавшийся более гостеприимным, чем хозяин. Днём даже играл с ней. Наконец в сумерках третьей ночи Сивый психанул:
— Лаксар, ну ты долго будешь возиться с ней?
Волк зарычал в ответ. Ему явно не понравился тон Сивого.
— Ты хочешь, чтобы я с ней поговорил, а? — длинные волосы ордынца развевались на ветру, хлыстая суровое лицо отшельника — Ну ладно, я попробую, но большего не жди! Я во всём следую учению Сына Луны.
Нелли едва скрыла удовольствие, но это не ускользнуло от внимательного взгляда старца.
— И нечего радоваться! Сговорились тут! Что за дерзость, а? Ну и нравы пошли.
Кочевница вошла к мудрецу в дом. Он указал ей на выцвевшую подушку у слабого огня. Сам сел напротив:
— Говори — приказал он.
— А я послушаю. Всё в нашем народе происходит от толкования историй. У нас нет, ни книг, ни письменности. Мы рассказываем о событиях, иногда оставляем рисунки. По ним же и делаем выводы, согласно наставлениям Акеллы. Ты знаешь это.
— Мудрейший, — начала почтительно охотница — Я Нелли, дочь Налра и Увви. Я сражалась в бою у Воющего Каньона и там потеряла своего волка — Ламду. В изгнании жила в пиптских лесах. Недавно туда пришли вавилонцы. Мне пришлось покинуть те земли. Во время странствий на юг, со мной произошли странные события. Я билась с волкодавами. Была ранена, но выжила. Мне явился Акелла Первейший.