Поворот судьбы
Шрифт:
Герцог развернулся на каблуках и зашагал к столу. Он шёл медленно, но каждый цокот его высоких каблуков выражал гнев его светлости. Как мрачная туча навис над бедным капитаном стражи.
— Слушайт внимательна! — вскипел он и трижды постучал ручкой трости о стол капитана.
— Ваша светлость полагает, что девушку убил муж из ревности? И этот вывод вы сделали по цветам и запаху рыбы?
— Зачем вы это сказали? — шлёпнул себя по лбу Жак.
— О как ви мне надоель! — вскипел герцог.
Слабоумие и сонливость капитана Армандо — стали залогом его бессонницы. Его светлость
Предатель
Домисьель поражал изобилием плескающейся рыбы. Вода волновалась, но не от ветра. Всадники на псах, галопом неслись по берегу. Они торопились. Когда собаки выдохлись, рыцарям пришлось сделать привал.
Воины второпях заталкивались холодной едой. Кто знает, когда Мордехай прекратит посиделки? Стояла тишина, лишь чавканье нарушало её. Деревья стояли прямо, будто ждали исхода последних событий.
Маленькая армия Мордехая отдыхала после обеда. Капитан игрался со слепой девочкой. Илий пристально вслушивался в каждый звук, доносящийся до него. Ребёнок лишь хохотал. Охотник не выдержал:
— Как ты можешь?
— Что могу?
— Вот так мирно играть с ребёнком, мать которого ты убил три дня назад. Бесчеловечно.
— Бесчеловечно? По-твоему, я должен заковать кроху в кандалы и наказать за злодеяние их родителей?
Слепой задумался. Мордехай умел интерпретировать факты в свою пользу.
— Илий-Илий, я был лучшего мнения о тебе. — покачал головой капитан.
— Ты меня не знаешь!
— Добряка из провинции, не видевшего горе до последних дней? Живущего в своём мирке, словно в коконе? Да, я таких часто видел. — рыцарь наклонился в сторону охотника — Такие, как ты — разбиваются о скалы реальности, стоит только их мирку пошатнуться.
— Что разлеглись, собаки сутулые? Живо по сёдлам! — заорал неожиданно командир.
И вновь отряд помчался между зелёных мрачных деревьев. Мордехай планировал, а Илий размышлял. Оба молчали. До остановки на ночлег не обменялись и словом. Ездовых псов, привязали к деревьям. Теперь те скулили без дела, посматривая на хозяев. Илий своего оленя отпустил пастись.
— Итак завтра мы будем в районе Иллегаля. Моему отряду туда входить нельзя, иначе нас примут за шпионов Вавилона. Помни, что твоя дочь у меня и не глупи. Жену ты уже потерял благодаря своей дерзости и гордыни. — распинался Мордехай. — Выследи мне Нелли, да поскорее. Доставь её живой — любой ценой. Если её там нет, то узнай, куда она могла отправиться.
— Мне нужны мои соколы и оружие.
— Осия завтра выдаст то, что ты просишь.
Илий плохо спал в эту ночь, как и в последнее время. Он измотался в самобичевании. Встал перед самым рассветом.
— О, моя голубка! Зачем я принял под свой кров ордынку? Я потерял
После разговора с собой, он начал приготовления. Первоначально вошёл в реку. Одежда осталась на нём. Окунулся полностью намочив одежду и волосы. Вышел на берег. Лёг на спину, а затем перевернулся на живот. Стал грязный, как землекоп. Взял тлеющую палку из костра и взмахами руки напитал себя дымом. Наконец ткнул себе в сердце горячим концом. Он множество раз проделывал этот обряд, поклоняясь духам воды, земли, воздуха и огня. Теперь же он вложил в него всю надежду души.
— Позволь мне подержать свою дочь. — обратился он к Мордехаю.
— Мардук меня раздери! Илий, на кого ты похож!? Совсем из ума выжил?
— Дай мне обнять дочь! — настаивал слепой.
— Нет! Ты знаешь условие: пока не приведёшь мне Нелли Убийцу — дочь не получишь.
— Ты не дал мне похоронить жену, а теперь даже на секунду не дашь поговорить с моей малюткой.
— Я не то, чтобы не дал похоронить. Мы просто спешили — сам знаешь. А теперь и тебе пора поспешить, пока ордынка не сделала ноги. Осия! Выдай ему снаряжение.
— Абэль, папочка скоро вернётся за тобой. Не бойся. — по щекам охотника, прорвавшись через повязку — потекли слёзы.
Илий обернулся в плащ, накинул колчан с луком. Вложил саксы в ножны. Пристегнул клетки с птицами к оленю и поехал рысью.
На обугленной земле у стен пиратского города он спешился. Пошёл по вспаханной кем-то почве.
— Стой, кто идёт? — послышалось со стены.
— Я Илий.
— Кто ты — пират, раб, торговец или турист? — допытывался человек в шляпе.
— Охотник.
— Ну, значит турист. В Иллегале только такое распределение, — пояснил обставил, что посадили самого вдовца Хуана. Ну конечно, у него деньги имеются. Говорят, он дворянин из богатой семьи. Вот ордынку-то и выпустили. А пекарю не сносить головы. Казнят его. А знаешь, какой у него хлеб вкусный? Весь город ходил к нему. Не видать теперь такого хлеба нам. — стражник погладил себя по животу, явно не завтракал сегодня.
— Так получается она за пару дней в городе убила жену, а теперь и её мужа казнят по её вине?
— Так и есть.
— А за что?
— Да обвиняла Розиту, что там мол у неё лодку украла. А я и не пойму, зачем бабе пекаря это дырявое корыто нужно-то?
— А где сейчас ордынка?
— Говорят, что она вместе со своим другом сядет на корабль — Бестия.
— Спасибо, мой друг.
— Не за что сеньор.
Он привязал оленя и отпустил своих птичек. Слепой охотник понёсся в порт, как ветер. Он размышлял. Непроизвольно его переживания стали речью:
— Если ордынка в действительности преступница. Если она может убить человека за лодку. Закопать троих в пустыне, оставив на голодную смерть. Она могла и мою семью убить, если бы мы не оказали ей уважение и поддержку. Тогда понятно, почему духи разгневались, что я принял её в свой дом. И понятно, почему духи истязают её душу. Не будет ей покоя, пока её ноги ступают по доброй земле.