Повседневная жизнь американской семьи
Шрифт:
Все. Я решаю до конца визита в Сан-Франциско никому больше не рассказывать о своем приключении на Кэстро-стрит. Кто знает, не ляпнешь ли опять что-нибудь лишнее.
Через несколько дней друзья отвозят меня в гости в пригород Сан-Франциско. Это типичный американский дом-коттедж, в нем обитает типичная американская семья. Вернее обитала, пока дети не выросли. Теперь старики остались вдвоем. Две замужние дочери живут с семьями отдельно, сын-студент еще холост, но тоже переехал в город, снимает квартиру. Они показывают мне фотографии детей, внуков, с умилением рассказывают о каждом. Старики милы: немного старомодны, но с хорошим чувством юмора, любят пошутить. Вот уж кто оценит мою прогулку
Я говорю, что собираюсь рассказать им нечто очень смешное. Они с готовностью принимаются слушать, заранее улыбаются. Когда я упоминаю Кэстро-стрит, мне кажется, что лица их слегка напрягаются. Когда заканчиваю — никакой реакции. Они больше не улыбаются. Старик, извинившись, выходит. Его жена шепотом объясняет: их сын, студент, он — гей. И не рядовой, а президент гей-клуба в университете Сан-Франциско. Им, конечно, мое приключение не кажется смешным.
Через несколько дней я выступаю именно в этом университете. Перед лекцией друзья меня предупреждают: будь осторожна. Декан колледжа — известная в городе лесбиянка, она активно участвует в движении за права секс-меньшинств.
Декан, немолодая крупная женщина, говорит громко и напористо. Когда я заканчиваю, первые же вопросы от студентов — о том, как решаются проблемы секс-меньшинств в России. Я рассказываю, что до недавнего времени гомосексуализм считался уголовно наказуемым преступлением. Но теперь это в прошлом. В 1993 году закон отменен.
— Когда-а?! — вдруг громовым голосом переспрашивает декан. — В девяносто третьем? Значит, это варварство существовало почти до конца XX века? Позор! — она грохает огромным кулачищем по кафедре. — Да как такое безобразие можно было терпеть так долго?!
Меня впечатляет не столько сама gay problem, сколько интенсивность ее присутствия в жизни общества. Четыре члена Совета Сан-Франциско, высшего органа городской власти, — вполне официальные представители секс-меньшинств. Среди остальных, как говорят в городе, тоже есть гомосексуалы, только скрытые. Однополые парочки тут встречаются в кафе, на скамейках в парке, просто на улице. Влюбленно смотрят друг на друга, прижимаются, обнимаются.
Впрочем, Сан-Франциско известен как город ультралиберальный. Любая свобода, в том числе и свобода выбора сексуальной ориентации, здесь предмет особой гордости. В других штатах внимания к этим проблемам меньше или они просто не так откровенно демонстрируются. Но пропаганда гей-культуры идет очень энергично и, на мой взгляд, вполне успешно.
Пропаганда
В Майами-Бич, в гостинице, на столике у портье беру несколько свежих газет. Среди них — большая красочная газета гомосексуалистов. К ней два приложения — одно для геев, другое для лесбиянок. Умно и профессионально здесь рассказывается об их культуре, их идеологии, выдающихся представителях. Много материалов об образе жизни. Общий уровень образования гомосексуалов в Америке существенно выше среднего. Соответственно и доход больше. Это можно заметить, в частности, здесь же, на берегу Атлантического океана, куда раз в год съезжаются на свой праздник приверженцы однополой любви со всей Америки и Канады.
На три дня часть побережья в Майами-Бич перекрывается тросами, оборудуется танцевальными площадками, буфетами, украшается пестрыми лентами, разноцветными шарами, красочными воздушными змеями. Надо всем этим по вечерам в воздухе реет неоновый призыв: «Все на Праздник весны!». А с утра сюда начинает стекаться весьма респектабельная публика. Подъезжают дорогущие машины, из них выходят леди и джентльмены в летних нарядах от дорогих кутюрье. Впрочем, и сами кутюрье тоже здесь. Ровно в полдень врубается громкая музыка. Участники праздника расходятся по площадкам. Начинаются танцы. Так будет продолжаться дотемна.
Сверкают загорелые тела, блестят белозубые улыбки. Они танцуют упоенно. Флиртуют. Ухаживают. Кокетничают. Устраивают маленькие сцены ревности. Сливаются в долгих поцелуях. Со стороны кажется — обычная дискотека. С одним только «но»: женская и мужская части бала строго разделены. Геи — на одних площадках, лесбиянки — на других. Между собой они не только не смешиваются, но и даже не замечают друг друга. Как будто это существа не одного рода и вида, хомо сапиенс, а разных. Ну, скажем, как мухи и комары: и те и другие летают вместе, но роятся отдельно.
А вокруг этого буйного веселья, отделенного от остального пляжа только тросами, толпятся курортники. Именно им, натуралам, выставлено напоказ это роскошное зрелище. Смотрите, вот какие они — веселые, счастливые, красивые, богатые, эти гомо-сексуалы. Это и есть пропаганда.
Впрочем, она выражена и в более определенных формах. Например, в ток-шоу. Я не знаю ни одного, где бы не обыгрывалась эта тема. Только один сюжет.
На сцене супружеская пара средних лет. Она жалуется, что муж перестал испытывать к ней интерес в постели. Она привела его сюда для того, чтобы участники шоу помогли ей: он не хочет обращаться к сексопатологу. «Но мне не нужен сексопатолог. У меня все в полном порядке», — говорит муж. «А, так значит у тебя любовница!» — жена возмущена. «Да, — говорит ведущий, — мы должны вас огорчить. Сейчас вы увидите объект его любви». На сцену выходит молодой парень. Мужчины целуются. Жена близка к обмороку. Но это еще не все. Из-за кулис появляется красивенькая девица. Ведущий сообщает, что она жена молодого человека. «Бывшая жена», — уточняет первый муж, тот, что постарше. Девица, однако, объясняет, что они не в разводе, просто она на некоторое время от него ушла, когда узнала, что у него есть любовник-мужчина. Но потом, продолжает она, ей пришло в голову тоже завести себе подружку-любовницу. И она все поняла, простила и вернулась. Старший мужчина взбешен: так его обманывали?!
Любопытнее всего в этом сюжете — резюме ведущего. Он говорит, что самый большой грех — это обман. Он надеется, что все они примут правильное решение: мужчины будут жить своей семьей, молодая женщина — вместе со своей любовницей. Ну а жена, которая привела сюда мужа-гея, найдет себе мужа-натурала. И совершенно замечательная заключительная фраза: «Все должно быть естественно». Вот ради этих слов и затевалась вся передача.
Той же пропаганде служит и полнометражный документальный фильм, снятый на общенациональном канале. Он называется «Свадьба». Это телерассказ о трех церемониях бракосочетания: белых американок, парней-евреев и японок. Американки, обе в воздушных свадебных платьях, сетуют корреспонденту на то, что их радость омрачили родственники: на свадьбу-то они пришли, но детей с собой не взяли. То есть хотя и приняли этот брак, но, очевидно, все-таки его стыдятся. Евреи оба в кругленьких кипах, один как бы исполняет роль невесты, другой — жениха. Родственников с ними рядом нет, так что от огорчений новобрачные избавлены.
С японками же все сложней. Мать и отец одной из них, хоть и приехали сюда, но явно находятся в полном обалдении. Они всеми силами стараются понять, что за сюр происходит на их глазах. Без боли на этих родителей смотреть нельзя. «Конечно, если это принесет счастье дочке, я не возражаю», — говорит папа. Но на лице его совсем не по-японски откровенно выражено страдание. Камера наплывает на его дочь и ее невесту (жениха?) в тот момент, когда они впиваются друг в друга в страстном поцелуе. Конец фильма.