Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II
Шрифт:
Камилла сама, без чьей-либо помощи, уладила свои финансовые проблемы. Развод с Эндрю принудил ее пойти на жертвы: она продала Нику Мэнсону (ударнику группы «Пинк Флойд») за 915 тысяч евро небольшой коттедж, в котором так часто принимала Чарльза, и купила дом в Лейкоке, в Уилтшире, неподалеку от Хай-гроу.
Камилла, испытывавшая прямо-таки непреодолимое влечение к Грете Гарбо, питала такое же пристрастие к таинственности, как и покойная звезда. Если всем известно, что в числе предков Камиллы была Эллис Кеппел, любовница Эдуарда VII, то никто не знал, например, что Хенрик Датский, муж королевы Дании, приходился ей дядей, каковым он стал в результате того, что ее брат Марк Шанд женился на Клио Голдсмит, чья мать была женой Жан Батиста де Монпеза, младшего брата Хенрика. В деле запутанных семейных интриг Камилле
Превратив свое поместье Рэй-Милл-Хаус в Уилтшире в «любовное гнездышко», бывшая миссис Паркер-Боулз ждала своего часа. Все опросы общественного мнения, делавшиеся на протяжении многих лет, свидетельствовали о том, что англичане ее ненавидели, что они возлагали на нее ответственность за то, что брак из волшебной сказки, брак Чарльза и Дианы, потерпел неудачу и распался. Самая презираемая женщина в Англии… ее считали слишком старой, слишком безвкусно одетой и т. д. Камилла была фавориткой принца Чарльза, но не была любимицей англичан: в 1997 году опросы свидетельствовали, что семьдесят девять процентов англичан никогда бы не хотели видеть ее королевой. Пресса подчеркивала, что «даже если Камилле суждено дожить до ста лет, ей все же не хватит времени, чтобы научиться так очаровывать нацию, как это сумела сделать ее соперница Диана». Однако у Чарльза не опускались руки, и он принялся за упорную работу, чтобы сделать в глазах общественного мнения узаконивание своей продолжительной связи делом допустимым, приемлемым. План операции «Камилла» был разработан летом 1997 года: в соответствии с ним требовалось превратить гадкого утенка в прекрасного королевского лебедя, нелюбимую средствами массовой информации Золушку — в «новую Камиллу». И тогда, быть может, сердце старой доброй Англии наконец растает и примет ее?
Прием, состоявшийся в Хайгроу 18 июля 1997 года в честь 50-летия Камиллы, казалось, зажег зеленый свет обретению нового статуса. Но ужасная смерть Дианы стала похоронным звоном по надеждам любовников. В пятьдесят три года любовница принца Чарльза должна была «нажать на тормоза».
Чарльза сурово осудили бы, и в глазах общественного мнения он выглядел бы предателем памяти Дианы, если бы он привел к своим сыновьям-сиротам мачеху, которая к тому же отчасти была повинна в разрыве и разводе их родителей.
6 сентября 1997 года в своем доме (в Рэй-Милл-Хаус) Камилла смотрела прямую трансляцию похорон Дианы по каналу Би-би-си; она сидела перед телевизором, курила сигарету за сигаретой и видела, как разбиваются все ее мечты и развеиваются вместе с сигаретным дымом. Приговоренная на протяжении долгих месяцев ходить с низко опущенной головой, она уволила ответственную за связи с общественностью Аманду Мак-Манус, ставшую ненужной. Теперь не могло быть и речи о больших благотворительных праздниках в пользу Общества борьбы с остеопорозом (она в последнюю минуту отменила праздник, назначенный на 13 сентября), а также не могло быть и речи о ее появлениях на королевских гала-концертах и гала-представлениях (так называют концерты и спектакли, которые почтили своим присутствием члены королевского семейства. — Ю. Р), как не могло быть и речи о ее появлении на «официальных» фотографиях. Итак, проведение операции «Камилла» откладывалось до «греческих календ», то есть на неопределенный срок.
Своим друзьям графу и графине Шелберн любовница Чарльза доверительно поведала о своем смятении и растерянности, о своей беспомощности перед той ситуацией, что сложилась в результате гибели Дианы. Камилла теперь должна была провести зиму в одиночестве, со своими двумя собаками Фредди и Тоска, ждать, когда к ней заедут ее двое детей, сын Том (двадцать один год) и дочь Лора (девятнадцать лет), и по возможности сделать незаметными свои визиты в Хайгроу, загородную резиденцию Чарльза.
Разумеется, она понимала, что сможет вдали от назойливых фотографов участвовать в псовых охотах (к чему она пылала страстью) у Бофоров, а также выходить в свет вместе с лордом и леди Ромзи. Камилла знала, что Чарльз отныне осужден на исполнение роли вдовца и образцового отца. Даже после смерти Диана продолжала отравлять ей жизнь!
Но время делает свое дело. Безупречный образ Дианы постепенно померк, и любовники приступили к исполнению чего-то вроде «вальса сомнений и колебаний».
Чтобы исправить промах и возместить нанесенный им ущерб, чтобы дать людям понять, что в этом деле ничего еще не решено и что общественное мнение не поставят перед свершившимся фактом, Чарльз поручил своей приятельнице Пэтти Палмер-Томкинсон дать интервью газете «Нью-йоркер». «Вопрос о женитьбе не стоит на повестке дня» — таков был смысл интервью приятельницы Чарльза. По мнению королевы Елизаветы, следовало приостановить распространение всяческих домыслов, которое происходило слишком уж «крещендо».
Что до этих двоих, то они понимали, что партия еще далеко не выиграна. Путь все еще был усыпан шипами, и чтобы достичь заветной цели — женитьбы, Чарльз в силу закона о королевских браках, принятого еще в 1772 году, должен был сначала получить согласие королевы, своей матери, а затем испросить разрешение архиепископа Кентерберийского. В принципе церковь очень редко, только в чрезвычайных случаях дает свое благословение разведенному. Единственной надеждой Чарльза могло быть то обстоятельство, что королева согласится выдвинуть предложение «в духе времени»: о разделении церкви и государства (это должно было предусматривать, что в дальнейшем монарх сложит с себя обязанности главы англиканской церкви); согласие премьер-министра, похоже, уже было получено, но более всего вызывало опасения общественное мнение, которое могло породить самые острые проблемы! Камилла по-прежнему оставалась женщиной, которую не просто резко критиковали, ее больше всех в королевстве хулили и поносили, про нее говорили, что она — «бесстыдная разлучница», «злая колдунья, одержавшая победу над доброй феей Дианой»…
Любовникам оставалось лишь одно: заключить морганатический брак, то есть брак, в котором супруга может быть признана в «религиозном плане», но не получает ни титула, ни привилегий члена королевской семьи. В истории Англии был прецедент: король Георг IV после соответствовавшего всем требованиям приличий брака со своей кузиной женился в Брайтоне на местной вдовушке миссис Фитцгерберт. Итак, Камилла рисковала быть вынужденной довольствоваться званием морганатической жены Чарльза.
Со стороны официальных лиц знаки, свидетельствовавшие о их расположении к Камилле, все множились. Чарльз пригласил свою любовницу в замок Сандрингем с благословения матери. Чем дальше, тем больше было официальных выходов в свет, когда эта чета появлялась на людях в публичных местах, и это уже воспринималось как нечто совершенно естественное. Так продолжалось вплоть до «нежного поцелуя» летом 2001 года (26 июня в Сомерсет-Хаусе). Этот поцелуй был своеобразным обещанием.
По правде сказать, за исключением королевы-ма-тери, в большинстве своем члены королевской семьи были весьма расположены к Камилле. По причине своего почтенного возраста сия дама, понятное дело, не сможет долго сопротивляться! В семье Виндзоров все те, кто уже «прошел школу» развода (принц Эндрю, принцесса Маргарет, принцесса Анна и принцесса Мария Кристина Кентская), воздерживались от любых суждений на темы морали и от высказываний тоже. Кстати, Диана после развода оставалась в изоляции и не поддерживала никаких отношений с членами своей бывшей семьи, даже со своими соседями по Кенсингтонскому дворцу. Камилла, известная своей легендарной скрытностью, всегда оставалась в тени и не затмевала других членов королевской семьи. Она, с присущим ей немного циничным юмором, с ее любовью к «загородному» образу жизни: к собакам, охоте, лошадям — вполне соответствовала вкусам Виндзоров.