Повседневная жизнь французов во времена религиозных войн
Шрифт:
Три источника, повествующие о создании Лиги, совпадают между собой вплоть до мельчайших подробностей. Это «Диалог Господина и Горожанина», памфлет-завещание, написанное радикальными лигистами, «Анонимная история Лиги», сочинение чрезвычайно набожного парижского лигиста, изданное в отрывках Карлом Валуа, и, наконец, «Протокол, составленный Николя Пуленом», лейтенантом превотства Иль-де-Франс, которого лигисты уговорили к ним присоединиться. А так как на этот шаг лейтенанта благословил сам Генрих III, то свое донесение о вступлении в Лигу Пулен также адресовал королю. Говоря языком XX века, Пулен был агентом, внедренным в тайную организацию, то есть Лигу.
Инициатором создания Парижской Лиги стал Шарль
В своем докладе Николя Пулен сообщал, что его завербовали прокурор Жан Леклер и пристав Шатле Жорж Мишле, которых он знал уже двадцать лет и у которых часто бывал в гостях. Общительность в повседневной жизни, профессиональные контакты и ревностное отношение к католической вере активно использовались лигистами в качестве поводов для вербовки. Николя Пулен пишет, что его привлекли в Лигу потому, что он занимал ответственные должности в превотстве Иль-де-Франс. В его имении лигисты устроили склад оружия, которое впоследствии было перевезено во дворец Гизов и дома руководителей движения. Деньги на покупку оружия собирали среди «достаточных людей», не пожелавших открыть свои имена.
Особняк Гизов был настоящим штабом лигистов. Здесь они хранили оружие, составляли воззвания и рисовали пропагандистские картинки, оказывавшие большое воздействие на население. Пулен подчеркивает, что лигисты всегда советовались с герцогом Гизом, словно именно он был их руководителем, а также с Роншеролем, советником кардинала де Бурбона. В доме Отмана на улице Мишель-Леконт при большом стечении народа было зачитано письмо Генриха Гиза, в котором герцог рекомендовал расширять движение и создавать организации в других городах королевства. В Босе, Турени, Анжу и Мене эта миссия была возложена на крупного торговца Амлина.
Текст Пулена содержит ценные сведения о руководстве Лиги, о сложностях, с которыми приходилось сталкиваться организации. Руководителям приходилось постоянно сдерживать своих людей, мечтавших как можно скорее расправиться с еретиками и их пособниками. Католиков, поддерживавших «политиков», то есть призывавших искать политические решения проблем и избегать гражданских конфликтов, лигисты считали такими же преступниками, как и гугенотов.
«Двойной агент» Николя Пулен писал: «Тем временем множество простого народа, хотевшего развязать себе руки и пограбить под благовидным предлогом, было в нетерпении из-за затягивания этого предприятия. Они так сильно роптали, что приходилось ходить по кварталам и увещевать их, дабы они имели терпение, если не хотят, чтобы все пропало, и объяснять, что руководители еще не готовы к этому предприятию великой важности» [12] .
12
Донесение агента-двойника. Протоколы, составленные Николя Пуленом, лейтенантом превотства Иль-де-Франс / Вступ. ст., пер. и прим. П. Ю. Уварова. М.: Прометей, 1992. С. 12. (Прим. пер.)
Он подчеркивал, что народ объединяла не только религиозная идея, но и жажда перераспределения имевшихся в обществе благ.
Но в отличие от 1562 и 1572 годов поведение людей не было стихийным. Появились хорошо организованные структуры, разветвленная система квартальных отделений. Лига, направив движение в нужное русло, препятствовала необдуманным спонтанным действиям.
Пропаганда и дезинформация
Лигисты оказались хорошими пропагандистами. На столичных перекрестках агитаторы показывали любопытным картинки, на которых была изображена английская королева Елизавета, пытающая английских католиков. Легко представить себе, какое впечатление производили подобные картинки на парижан, охваченных страхом перед королем-кальвинистом, готовым занять французский трон. Генрих III, осознавший, наконец, что сражаться надо и за общественное мнение, приказал своей полиции разыскать клише, с которых печатались агитационные гравюры. Клише отыскались в особняке Гизов, и это еще больше настроило короля против Меченого.
Однако лигисты не удовлетворились дуэлью на картинках, они обвинили в преступлениях самого Генриха III, сделав его козлом отпущения за все несчастья народа. Его обвиняли в том, что он послал две тысячи экю королю Наварры для ведения войны с католиками, в сговоре с королевой Англии, незадолго до того наградившей его орденом Подвязки. Ходили слухи, что коалиция, состоящая из Генриха Наваррского, Елизаветы Английской, принца Оранского, возглавившего борьбу голландских протестантов против Филиппа II, лидеров шотландских кальвинистов и немецких князей-протестантов, собирается напасть на Францию. Говорили даже, что в предместье Сен-Жермен скрываются десять тысяч гугенотов, которые готовятся устроить Варфоломеевскую ночь католикам.
Одним из решающих моментов стала публикация 21 мая 1585 года Перонского манифеста, подготовленного герцогом Гизом и его сторонниками-парижанами. Выбирая для восстановления Лиги город Перон, католики тем самым хотели поддержать дворян Пикардии, в 1576 году не позволившим протестанту Конде занять пост инспектора крепостей провинции. К тому же Пикардия граничила с территорией Нидерландов, принадлежащей Испании, поэтому герцог Гиз предпочитал набирать себе сторонников именно в Пикардии.
Манифест был распространен по всему королевству. В нем говорилось, почему принцы и кардинал де Бурбон выступили против тех, кто хотел «подорвать основы католической религии и государства», говорилось о преследованиях, грозивших католикам, если на трон Франции сядет кальвинист, о вербовке солдат протестантами, о союзе протестантов с немецкими князьями.
Манифест разоблачал придворных, «втершихся в доверие к королю» и готовивших восшествие на трон короля-еретика. Составители манифеста пощадили только Екатерину Медичи и даже попросили ее не бросать католиков на произвол судьбы. Они называли ее «нашей высокопочитаемой госпожой, мудрость которой стала единственной опорой королевства, не позволяющей погубить его». Принцы-лигисты, похоже, были уверены в поддержке королевы-матери, никогда не скрывавшей своей неприязни к герцогу д'Эпернону, фавориту Генриха III, и к королю Наваррскому. Лигисты знали, что в могущественном клане Низов она видела противовес, сдерживавший протестантов. Под влиянием парижан в манифест были включены и другие, более крамольные требования: созыв Генеральных штатов каждые три года, отмена тальи, косвенных сборов и налогов, установленных после смерти Карла IX.