Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта в период Первой мировой войны
Шрифт:
Вслед за жандармами едут конные городовые. Толпа встречает их криками и улюлюканьем. Городовые молча проезжают.
Никаких инцидентов, никаких столкновений с полицией на площади не было».
Возле Городской Думы
Для подавления революционного брожения генерал Мрозовский мобилизовал полицию и войска гарнизона. По его приказу полицейскими нарядами и воинскими подразделениями были перекрыты мосты.
Показателен эпизод, приведенный в воспоминаниях участника революции Я. И. Лебедева, вместе с товарищами прорвавшегося к Думе из Замоскворечья: «В начале Моховой нам преградили дорогу полицейские. Пристав отчаянно кричал: “Разойдись!” Полицейские врезались в толпу. Людская масса расступилась, пропустив их, а потом опять сомкнулась. Маленькая группа полицейских утонула в людском море. А демонстранты, кучками и в одиночку, переулками просачивались в центр города. Бочком, мимо Александровского сада, через Охотный ряд вышли мы к Московской городской думе (где теперь помещается Музей В. И. Ленина). Тут уже толпился народ со всех концов города».
В. Яновский рассказывал, что рабочим Военно-промышленного завода на пути к центру города пришлось миновать несколько казачьих и жандармских застав: на Земляном валу, у Лялина переулка, у Ильинских и Иверских ворот. Каждый раз участники шествия объясняли, что идут к властям заявить о своем бедственном положении, и казаки их пропускали. Однако московские пролетарии были готовы к схваткам с полицией. Например, рабочие завода Михельсона отправились к Городской Думе, вооружившись самодельными кинжалами, увесистыми болтами и гайками.
По другим свидетельствам, отряды конных городовых и жандармов пытались разгонять демонстрантов, если их количество было невелико. Когда же на улицах появлялись колонны в сотни и тысячи людей, защитники старого строя предпочитали скрываться в переулках. Точно так же поступали и казаки. Студент-медик Н. Г. Петров, который вел из Хамовников большую группу рабочих и солдат, вспоминал, что при их появлении у Пречистенских ворот казаки ускакали прочь. Он только успел заметить нескольких всадников, скрывшихся за храмом Христа Спасителя.
Самым опасным оказался момент, когда колонне под началом Н. Г. Петрова преградило путь военное подразделение:
«Приближаясь к Зубовской площади, где пересекаются Зубовская улица и Смоленский бульвар, мы еще издали увидели выстроившуюся поперек улицы, от угла до угла, цепь солдат с винтовками, обращенную лицом к нам. Позади нее были видны фигуры в офицерской форме.
Назначение военной заставы не оставляло никаких сомнений: преградить революционным массам Хамовников доступ к центру Москвы.
По-видимому, неизбежно было кровопролитие.
Самым
Я велел колонне остановиться, а сам скорым шагом, почти бегом, направился по середине улицы к шеренге солдат. Была слабая надежда, что раз колонна остановилась, по моей одинокой фигуре стрелять не будут.
Издали слышу, как офицеры отдают команду, солдаты выстраиваются с самым зловещим видом. Мне оставалось добежать шагов 20–30, когда я почувствовал кого-то около себя. Оказывается, один из дружинников, И. Г. Рафес, бежал, чтобы помочь мне при обращении к солдатам.
Оглядываюсь назад и с ужасом вижу, что колонна вовсе не стоит, а движется вперед, приближается.
Мы с Рафесом побежали что есть сил.
И вдруг в последнюю, самую критическую минуту, когда по приказу офицеров солдаты уже подняли винтовки, пришла помощь с самой неожиданной стороны. Позади цепи солдат, совсем недалеко от них, у магазина стояла длинная очередь женщин за хлебом. И вот вся толпа женщин бросилась на солдат сзади с криком: “Что вы делаете? В своих стреляете!” – и в одну секунду спутала все ряды, сломала всякое подобие воинского строя. В это время подошла и наша колонна, и все смешалось в одной бурлящей толпе.
Офицеры сразу исчезли, как сквозь землю провалились».
Во время Февральской революции в Москве огонь по демонстрантам был открыт в считаных случаях. На Яузском мосту помощник пристава выстрелами из револьвера убил рабочих И. Астахова и А. Ефимова-Евстигнеева. Полицейского офицера тут же схватили и швырнули в реку. По сообщениям газет, вместе с ним был убит городовой. Когда толпа дошла до конца моста и смяла цепь солдат, командовавший ими прапорщик полетел в ледяную воду следом за помощником пристава. Другими жертвами стали «самокатчики» (мотоциклисты) Военной автомобильной школы: Ананий Урсо, Иван Самсонов, Василий Медков. Вместе с тремя сотнями своих товарищей они шли по Большому Каменному мосту и попали под огонь, открытый взводом 251-го запасного полка.
Чтобы привлечь войска московского гарнизона на сторону восставшего народа, Временный революционный комитет обратился к солдатам с воззванием:
«Московские солдаты! Дело теперь за вами: поддержите народ, переходите на его сторону. Дело народа – ваше дело. Защитите народ от нападения полиции и жандармерии. Захватите арсенал и другие склады оружия и защитите народ. Выбирайте своих представителей и немедленно присылайте их в Городскую Думу – там заседают представители рабочих Москвы. Долой старое правительство! Да здравствует народ!»
По подсчетам историка А. Я. Грунта, численность московского гарнизона составляла около ста тысяч солдат различных родов войск. Кавалерия была представлена совсем незначительными силами: тремя казачьими сотнями – 28-й и 14-й Донскими, 15-й Оренбургской (в двух последних по 72 казака в каждой). Казаки, сыгравшие важную роль во время подавления революции 1905 года, в февральские дни практически сразу заняли нейтральную позицию. Да и остальные части гарнизона очень скоро отказались повиноваться приказам генерала Мрозовского.