Повседневная жизнь охотников на мамонтов
Шрифт:
Наконец Айон прервал издевательства.
— Довольно! Вижу, моему другу (он показал на Дрого) это неприятно. ...Ты, Туйя, не того выбрала! Был бы Дрого твоим мужем, — я бы только порадовался.
В другом случае в основе конфликта лежит то, что, при попытке похитить девушек соседнего племени, один из охотников был убит, а другой уцелел лишь чудом. По понятиям самих охотников, такая месть была несправедливой и «неадекватной» своему поводу. За похищение женщин по закону можно было требовать выкупа, можно было, в свою очередь, отплатить соседям их же монетой, но уж никак
...Хайюрр долго ждал этот миг. Он так поспешно рванулся вперед, в центр круга, что стоящий рядом Аймик почувствовал сильный толчок и покачнулся.
— Смотрите все!— закричал Хайюрр, одним движением головы сбросив меховой капюшон и откидывая прядь черных волос с правого виска.— Смотрите! Они посчитали Хайюрра мертвым, но отрезанное ухо зовет своего хозяина: «Приди! Покарай врага и возьми свое!» И Хайюрр пойдет, Хайюрр отомстит за своего брата и вернет свое! Оленерогим не поможет вся их чародейская сила,— кто устоит против Одноухого, вернувшегося живым?!
— Хайрра-а-а! Никто!
— Оленерогие трусы! Смотрите!
Малица и замшевая рубаха полетели на снег. Обнаженный по пояс, Хайюрр показывал следы пыток, шрамы на месте вырванных сосков.
— Хайюрр и Сингор попали в засаду. Трусы-Оленерогие не ответили на вызов и не вступили в бой. Они отняли у братьев оружие, связали и притащили в свое вонючее обиталище. Пожиратели падали, они рвали наши тела, надеясь услышать наги стон. Хайрра-а-а! Жрущие собственный кал этого не дождались!
— Хайрра-а-а! Слава бесстрашным сыновьям Сизой Горлицы!
— Хайюрр и Сингор выбрались из ямы, куда их бросили до рассвета, и убежали. Пятеро лучших охотников из помета Оленерогих погнались за обессиленными, безоружными братьями. И настигли на Плохой Земле, откуда духи гонят людей. И безоружные приняли бой. И мы бы выстояли в честном бою, но трусы не сражаются, как подобает мужчинам. Они бьют в спину! Смотрите!
Хайюрр повернулся так, чтобы все могли видеть следы страшной раны, нанесенных вражеским копьем. Пламя костра блестело на его могучих плечах. Несмотря на мороз не было заметно и легкой дрожи; в отблесках пламени казалось даже,— выступил пот!
Отец подал сыну копье. Воздев его над головой обеими руками, Хайюрр закричал с удвоенной силой:
— Отомстим за кровь! Покараем Оленерогих! УБЬЕМ!
И в ответ дружно:
Убьем!.. Убьем!!.. Убьем!!!..
К выкрикам прибавился мерный стук. Невесть откуда (Аймик и заметить не успел!) рядом с Хайюрром и вождем (колдун тоже присоединился к ним) на снегу появились две медвежьих шкуры, на которых, скрестив ноги, уселись четверо стариков. Левыми руками они придерживали крупные кости мамонта (две нижних челюсти, лопатки и, кажется, от ноги, — отметил про себя Аймик), и наносили по этим костям частые удары костяными колотушками, зажатыми в правых
Убьем, убьем, убьем, убьем...
Мужчины обняли друг друга за плечи и двинулись по кругу, притоптывая в такт и все убыстряя и убыстряя движение.
убьемубьемубъемубъемубъем...
Языки пламени, дробь костяных барабанов и голоса сливались воедино, глаза заливал пот; пот струился по плечам и груди Хайюрра, и это была уже не ночь и не костер; они все (Все?! Есть ли здесь кто-то кроме него одного? И кто он сам?) были невесть где, должно быть, между Мирами, среди Крови и Огня. Он сам был— Кровь и Огонь!
УБЬ-Е-Е-Е-Е-М!!!
А вот как описаны в романе «Тропа длиною в жизнь» сами «военные действия»:
...В поход выступили на рассвете. Снег пушист, морозец легок и день обещал быть ясным, — добрая примета! Шли на широких снегоступах, подбитых оленьей кожей, — такие же были в ходу и на родине Аймика, у детей Сизой Горлицы только крепеж: по-другому устроен. Не так удобно, как у детей Тигрольва. Всего мужчин было, —Аймик прикинул, — Ого! Три полных руки, да еще три пальца от четвертой! И еще говорили, — сегодня же присоединятся мужчины из двух других стойбищ Рода Сизой Горлицы. Сыновья Серой Куропатки тоже предлагали помощь, но колдун сказал: «Не надо! Это — Кровное Дело, Родовая Месть!»
В поход выступили не только люди, но и три странных волка, —Аймик до сих пор не мог привыкнуть вполне к тому, что эти звери живут с людьми и понимают человечий язык, что их не следует убивать и не нужно бояться... Колдовство какое-то! Хайюрр обещал рассказать об этом побольше, но сейчас, конечно, не до того.
...На шестой день пошел густой липкий снег. Это была уже чужая земля, земля, которую пришельцы-Оленерогие, должно быть, считали своей, но это не так. Они пришлые, а земля ничья!
Сыновья Сизой Горлицы не заботились о том, чтобы держать свою тропу в тайне. Это даже хорошо, если трупожоры узнают:- идут мстители! Кровь за кровь!
Потому-то, столкнувшись с тремя охотниками-Оленерогими, по-видимому, проверявшими силки, двоих убили, а третьему, бросившемуся в бега, не принимая боя, дали возможность скрыться: Хайюрр отвел руку Аймика, вскинувшего свой Разящий.
— Пусть знают: Одноухий идет!
Аймик смотрел на тела, чернеющие на окровавленном снегу ...Странные снегоступы! Какие-то длинные. Разве на таких можно ходить? Однако, удравший Оленерогий уже исчез в снежной завесе.
Стойбище Оленерогих открылось внезапно, зажатое с двух сторон высокими холмами, покрытыми кустарником и редколесьем. Смутно чернели островерхие хижины, — напоминающие жилища детей Волка, только, пожалуй, повыше, и Оленерогие, высыпавшие из них, уже образовали полукольцо, готовясь защищать свое обиталище.