Повседневная жизнь папского двора времен Борджиа и Медичи. 1420-1520
Шрифт:
Открытые пиршества, устраиваемые во время семейных праздников и особенно свадеб, во время религиозных или общественных празднеств и длящиеся зачастую в течение всей недели, происходят в большом зале, открытом для восторженного созерцания придворных и простого люда. Зимой это может быть самая просторная, хорошо освещенная комната с широкими входами, увешанная гобеленами. В теплое время года чаще используется расположенная с фасада терраса либо выходящая в сад башенка — бельведер. В случае, если планировалось пригласить большое число гостей, столы накрывались на специально подготовленной для этого площади: мостовая покрывалась дощатым настилом, окружающие здания украшались полотнищами из блестящей парчи.
Наиболее внушительным и самым красивым предметом мебели был огромный парадный буфет. Первоначально он предназначался для размещения и приготовления блюд, но впоследствии служил витриной для самых роскошных и дорогих изделий из серебра и золота. На изготовление золотой и серебряной
Пиршества длятся часами, и гостей все время развлекают группы музыкантов, которые почти всегда располагаются либо в саду, либо, как это было принято очень давно, — на помосте в конце зала. Челлини позволяет уговорить себя некоему Джанкомо из Чезены, «блестящему флейтисту дома папы», а также тромбонисту Лоренцо присоединиться к их труппе, чтобы исполнить партию сопрано в «многочисленных прекрасных мотетах по их выбору». В первый день августа во время ужина папы они выступают в бельведере. {59}
Когда происходит перемена блюд, представляют знаменитые «интермедии», изображающие жанровые сценки, мифологические сказки и легенды, знаменитые эпизоды из римской и греческой истории. Интермедии все чаще подчиняются какой-нибудь одной определенной теме и сопровождаются стихотворными вступлениями, песнями, пантомимами. Таким образом, именно в этой придворной среде, во дворцах пап и кардиналов, в банкетных залах и внутренних двориках cortile, по случаю приезда знаменитых гостей, коронаций, свадеб зарождаются и развиваются подлинно театральные представления. Это — импровизированные и выдуманные сценки, подражания древним и даже комедии античного Рима, исполняемые в оригинале или на современном языке.
В 1473 году племянник Сикста IV кардинал Пьетро Риарио в своем дворце, расположенном на площади возле церкви святых Апостолов, принимает свиту Элеоноры Арагонской. Над площадью растянут огромный навес в форме купола (padiglione) из генуэзской ткани и белого дамаста. Этот купол поддерживался высокой мачтой, установленной напротив фонтана. По другую сторону от дворца заранее построен высокий деревянный помост, своего рода эстрада для пантомим и других увеселительных зрелищ, на котором выступали мимы, гистрионы и музыканты. Над входным портиком дворца возведена крыша, под ней устроена просторная ложа di antico stile, разделенная на три зала колоннами, украшенными цветами, листьями и «всем, что только могла подарить эта дивная весна». Самый большой зал был предназначен для пиров, своды его были окрашены в карминный цвет, у одной из стен стоял великолепный буфет длиной более десяти метров, в котором выставлялась золотая и серебряная посуда, вдоль других стен били фонтаны; на стенах — богатые гобелены и гирлянды из ветвей миртового дерева. Помимо всего прочего были приготовлены парадные ложи, выполненные в римском стиле. Одну от другой отделяли перегородки, имитирующие античные колонны, и купы кустов.
В своих записках Элеонора описывает решительно все, что видит. Она останавливается по очереди на каждом зале, рассуждая по поводу расположения, размеров и убранства комнат. Она перечисляет всех присутствующих знатных гостей, записывает все свои визиты… и особенно сделанные ей подарки: золотые кресты, украшенные жемчугом, шелка, изделия из слоновой кости, шелковые головные уборы. От папы она получила множество медальонов — «агнцев Божьих», некоторые из них отличались редкой красотой.
В последний
Таким образом, искусство светского театра, возрождение интереса как к античным комедиям, так и к новым сочинениям, абсолютно светским легким пьесам, авторы которых черпают темы для вдохновения в разнообразии жизненных проявлений, многим обязаны папскому двору, его блеску, приемам и пиршествам. Пантомима, сценки с диалогами, наконец, комедия начинаются во время обычных перемен блюд во время застолий.
Так, в том же 1473 году посланники короля Франции присутствуют на многочасовом представлении, под названием «Легенда о Золотом руне и путешествии Ясона». Чуть позже граф Джироламо Риарио ставит на эстраде перед своим дворцом «Федру» Сенеки, затем, чуть позднее, при покровительстве кардинала дают «Mostellaria» («Призраки») Плавта, очень вольную пьесу, прекрасно выстроенную, но с хитро сплетенной интригой, которая не напоминает ни одну из известных легенд. Это своего рода знак уважения и проявление интереса к латинской литературе. Здесь явно ощущается влияние как маститых писателей, гуманистов, так и хороших актеров, которые с одобрения папы римского придают сценическим постановкам действительно новый импульс. После представлений «Федры» поэт и ученый Ингьирами, исполнитель главной роли, так прославился, что в дальнейшем его звали не иначе, как Федра.
Следуя примеру двора Феррары, римский двор поощряет любого рода инициативы, и даже дерзкие нововведения. В 1484 году, по случаю проведения карнавала, по указанию Сикста IV ставится «История Константина». Детали этой пьесы выдерживаются настолько точно, что роль императора поручается сыграть одному генуэзцу, долгое время прожившему в Константинополе. В результате актер так великолепно сыграл свою роль, что и за ним тоже закрепилось имя его героя. Замечательная труппа актеров, собравшихся вокруг писателя, автора латинских поэм и трактата по грамматике Сульпицио да Вероли, сыграла в замке Святого Ангела, во дворе, именуемом с тех пор cortile del teatro, комедии Теренция и других античных авторов. {61}
Конечно, вкусы и мода меняются. При Александре VI все увлекаются претенциозными, безвкусными и томными пасторалями. Одна такая, написанная в стихах на латыни и сыгранная в декабре 1501 года по случаю свадьбы Лукреции, навевала настоящую смертную тоску. Что касается Чезаре, то по его указанию игрались малоинтересные буколические сценки, перемежавшиеся песнями и танцами, которые разочаровали даже самых благонамеренных зрителей.
В Риме, как, впрочем, повсюду, ни один праздник не обходится без огромного стечения народа. Все представления в полном смысле слова являются «народными» зрелищами, и даже само понятие аристократического праздника при ближайшем рассмотрении представляет собой не что иное, как субъективный взгляд на вещи. Аристократическим его делают, разумеется, участвующие знаменитые актеры, приглашенные папой и прелатами герои дня, князья и вельможи, которые всегда находятся на переднем плане и которых принимают в Ватикане и других дворцах. Но все эти церемонии, шествия и процессии, эти зрелища и мистерии специально устраиваются прямо на улицах и площадях, которые заполняют звуки тамбуринов и флейт. Это делается для того, чтобы было легче проникнуть в самое сердце города, удовлетворить любопытство и честолюбивые устремления жителей каждого квартала, особенно представителей самых влиятельных общин, а также чтобы увидеть все это могло как можно большее количество народа.