ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ
Шрифт:
К сожалению, и голоса некоторых бывших моряков, вольно или невольно попали в хор наемных «обличителей» флота. Их легко понять - небывалое горе вызвало в душах прежде всего подводников (о родственниках говорить не приходится) невероятное смятение, горечь, отчаяние: никто не может себе объяснить, как такой корабль как «Курск», мог рухнуть замертво на дно морское. Так горевали в свое время о «Титанике». Чего не рубанешь в сердцах!…
Смотрю на снимок - моряки «Курска» в парадном строю. Воистину, последний парад наступает… Экипаж в основном офицерский и добровольческий, на подводных лодках по принуждению не служат. Вижу за их спинами тени таких
– Мы потеряли лучший экипаж подводной лодки на Северном флоте… - С болью заявил адмирал Вячеслав Попов родственникам погибших.
– Это огромное горе для вас, для всех нас, для всего флота и для меня как для командующего… Я буду стремиться к этому всю жизнь, чтобы посмотреть в глаза человеку, кто эту трагедию организовал… Три тысячи моряков Северного флота пытались спасти экипаж… Но обстоятельства оказались сильнее нас. Простите меня за то, что не уберег ваших мужиков…
Я верю адмиралу Попову - вины экипажа «Курска» в своей беде нет. За свои двадцать пять подводных походов Попов как минимум двадцать пять раз мог бы разделить жуткую участь моряков «Курска», «Комсомольца», К-219… Ему выпала другая горькая доля - стоять над стальным гробом своих собратьев по оружию, не в силах помочь тем, кто остался еще жив после страшного удара.
Верю отцу погибшего старшего лейтенанта Митяева - бывшему флотскому офицеру Владимиру Анатольевичу Митяеву, возглавившему независимую родительскую комиссию по изучению спасательных работ на «Курске». Он сказал, что Северный флот сделал все, что было в его силах и даже более того, чтобы придти на помощь узникам затонувшего корабля. Стальная западня оказалась сильнее. Легко теперь утверждать задним числом, что норвежцы или англичане непременно бы спасли.
Последний раз я видел адмирала Попова в Гаджиеве - на праздновании 30-летнего юбилея Третьей флотилии атомных подводных лодок. Помню его тост:
«Север делает нашу службу чище, чем она могла бы быть в иных климатических условиях…
Нам сегодня многого не хватает, того нет, другого… Но пуще всего не хватает нам гордости и достоинства…»
Отец адмирала Попова уже оплакал однажды гибель своего сына-лейтенанта. К счастью, устная «похоронка» не подтвердилась. Но вот теперь адмиралу понадобилось немалое гражданское мужество, чтобы выйти к вдовам и матерям подводников «Курска» и сказать им - «Простите меня…»
До него лишь «выражали соболезнование» и «приносили извинения». «Простите» смог сказать только он…
В такие дни нужно вспомнить старую воинскую команду - «Сомкнуть ряды!».
Когда после Цусимы морские офицеры старались не появляться на Невском в форме, капитан-лейтенант Колчак пришел в Государственную думу и выступил перед кипящими гневом депутатами. Спокойно доказательно уверенно он объяснил им всем, что произошло и что надо теперь делать. Офицер, а не вельможный адмирал, трижды выступал перед не самой лицепрятной аудиторией. И Дума отпустила деньги на строительство нового флота. Колчака расстреляли в Иркутске. Видимо, такие адмиралы появляются на российском флоте раз в столетие… Кто убедит нашу Думу отпустить, деньги, хотя бы на возрождение былой аварийно-спасательной службы?
И кто ответит на вопрос - почему в благополучном и вообщем-то сытом советском флоте (жалованье получали день в день) матросы БПК “Сторожевой” поддержали однажды мятежного замполита и помогли ему вывести корабль в открытое море? А сейчас, когда
И Дума боярская мудрее была: приговорила - “Флоту быть!” Как приговорила, так и стало, так и будет.
Да, Север делал нашу службу много чище, чем она могла бы быть в иных климатических условиях. Но дело, конечно же, не в метелях и штормах… Не знаю более мужественной профессии, чем профессия командира подводной лодки. Геннадий Лячин, Евгений Ванин, Игорь Британов, Всеволод Бессонов, Владимир Кобзарь, Николай Затеев… Их лица сливаются ныне в одно - с твердо сжатыми губами, с тревожно-взыскующим взглядом: помните ли нас? Пойдете ли снова в моря? Не предадите ли нас?
Слава Богу на российских радиостанциях и телеканалах еще сохранились люди, которым дорог наш флот. Это они безжалостно «крутили» в те августовские дни рвавшую душу песню: «Ждет Севастополь, ждет Камчатка, ждет Кронштадт…» В коротком сухом плаче содрогались и Севастополь, и Камчатка, и Кронштадт. Вся Россия обрела себя заново в этих святых слезах.
Мы ждали их живыми. Мы встретили их такими, какими они вернулись к нам из своих отсеков…
В Баренцевом море неуютно и тревожно, как в доме, где стоит гроб. Жутковато даже спускаться в подводную лодку, стоящую у пирса. Моряки повесили головы. Именно поэтому Главнокомандующий ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов и командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов вышли в море на атомном подводном крейсере стратегического назначения «Карелия». Это был первый выход российской подлодки после трагедии «Курска». И он совершенно необходим для поднятия духа североморцев. Оба адмирала - и Куроедов, и Попов, совершили поступок в традициях русского офицерства.
«Карелия» всплыла в районе гибели «Курска» и экипаж отдал воинские почести своим боевым товарищам.
Это неправда, что Россия не может управлять своим атомным флотом. Она создала это самое грозное оружие века без иностранной помощи - сама. И сама решит все его проблемы.
Так получилось, что трагедия подводников разыгралась на фоне архиерейского собора в первопрестольной. Жутковато при мысли, что эти сто шестнадцать погибших моряков есть некая искупительная жертва вечерняя.
«Моряк должен свыкнуться с мыслью умереть в море с честью. Должен полюбить эту честь…» Эти страшные, но верные слова произнес человек, который подтвердил их правоту собственной жизнью - адмирал Степан Осипович Макаров.
Собор канонизировал Николая II, царственную семью, пятьдесят семь новомучеников. Как бы хотелось сказать патриарху, молившемуся за спасения подводников: «Ваше Святейшество, новомученики «Курска» все до единого достойны к причислению к лику святых».
Ищу утешения в стихах замечательного поэта из подводников Владимира Тыцких. Будто про «Курск» написал: