Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки
Шрифт:
сентябрь (Коктебель, Дом творчества) – 30 дней,
октябрь (Самарканд, Бухара, Ташкент) – 15 дней,
декабрь (Голицыно) – 12 дней»18.
Упомянутые «Огонек» и «Правда» обозначают командировки от упомянутых изданий в республики Средней Азии, где Поповский собирал материал для биографии архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого), над которой он работал. Остальные же поездки писатель ежеквартально совершал в дома творчества, где и занимался, собственно, сочинительством (до 1977 года, пока не эмигрировал из СССР).
И такая схема повседневной жизни была свойственна многим советским писателям. Вот еще одно свидетельство: «Играю в теннис, езжу в те же Дубулты, Сочи, Ялту, Пицунду. Круг жизни, видимо, определился уже навсегда»19, – пишет драматург и член Союза писателей Юлиу Эдлис своему другу Василию Павловичу Аксёнову 2 марта 1982 года. Из всех перечисленных географических названий именно Дубулты, маленький уютный посёлочек в границах курортной Юрмалы, и превратился для многих литераторов в Эльдорадо. Здесь на территории «советской заграницы» (как тогда именовали три прибалтийские республики – Латвию, Эстонию, Литву) работалось и отдыхалось особенно хорошо. Порой борьба за путевки в Дом творчества писателей Литфонда СССР им. Яна Райниса – таково его официальное название – разворачивалась нешуточная, особенно в теплое время года: спрос превышал предложение.
Кто только не отдыхал в Дубулты, проще найти того советского писателя, кто пренебрег этой возможностью. Сюда стремились даже те, кто не был членом Союза писателей. Но лазейку всегда можно было найти, особливо такому крупному кинорежиссеру, как Эльдар Рязанов – он также считался литератором, профессиональным сценаристом. Впервые Рязанов оказался в Дубулты в 1972 году. Не будучи на тот момент членом Союза писателей, он раздобыл путевку через своего друга и соавтора, сценариста Эмиля Брагинского, с которым они намеревались сочинить новый фильм, на этот раз кинокомедию «Невероятные приключения итальянцев в России». «Для того чтобы работать поплотней, мы решили поехать на сентябрь в Дубулты, где находится комфортабельный Дом творчества, своеобразная резервация для писателей. Сентябрь в Прибалтике – уже не сезон, и сложностей с путевкой никаких не случилось», – объясняет свой выбор Эльдар Александрович.
С самого начала Рязанов поступил неверно. Вместо того чтобы лететь в эту «резервацию» белым соколом, с легким сердцем «от песни веселой» и осознанием безмерного счастья от выпавшей ему удачи, он… задержался на неделю. В Дом творчества писателей из Москвы улетела сердечная телеграмма, предупреждавшая, что кинорежиссер приедет неделей позже, просит не волноваться и комнату за ним сохранить. То ли Эльдар Александрович возомнил себя «фигурой, равной Черчиллю» (хотя сходство было!), то ли телеграмма была не на правительственном бланке с гербом, но должного впечатления она не произвела. В Доме творчества никто и не думал волноваться. Наоборот, обрадовались: освободился номер в «бархатный» сезон! А кинорежиссер даже не предполагал, что его ожидают «Невероятные приключения Эльдара Рязанова в Дубулты».
Дубулты – это вам не Чешские Будейовицы. Из столицы нашей родины, а также из Ленинграда до Риги регулярно курсировали комфортабельные поезда со спальными вагонами. Вечером садишься – утром уже в Риге, оттуда на такси до Юрмалы (или на электричке, для тех, кто хочет растянуть удовольствие). Прибыв в Дом творчества 7 сентября 1972 года, Эльдар Александрович не обнаружил у входа ни красной дорожки, ни директора с хлебом-солью в руках, ни цыганского ансамбля, распевающего традиционное «К нам приехал, к нам приехал…» (эта сцена позднее была воспроизведена в кинофильме «Жестокий романс», где в роли дорогого гостя выступил Никита Михалков). Встретила кинорежиссера всего лишь сестра, но хозяйка. Заполнив необходимые документы, отдав ей путевку и затребованный рубль «на прописку», Рязанов, к своему изумлению, услышал, что свободных номеров нет, что все они заняты творящими писателями. А потому кинорежиссеру надо лишь несколько дней подождать, кое-как перекантовавшись в холле.
– Как в холле? Я же дал телеграмму, я сообщил…
– Да, да. Телеграмму вашу мы получили. Но свободного номера нет. А в холле вам даже очень понравится. Он просторный. Потом там телевизор…
– Но туда же все будут входить и выходить, когда им заблагорассудится…
– Что вы, холл закрывается. Вас никто не будет беспокоить…
Сестра-хозяйка – это вам не председатель Госкино, с которым можно и поспорить по поводу будущей кинокомедии, – ей прекословить бесполезно.
«Мы с сестрой-хозяйкой поднялись на лифте на шестой этаж. Она ключом отомкнула дверь холла, который из-за обилия писателей, желающих попасть в Дом творчества, превратили в жилую комнату. Видно, случилось это недавно, может быть, я был одним из первых “подопытных кроликов”. Помещение было странное. Площадь его приближалась к 50 квадратным метрам с гигантским, во всю стену, от пола до потолка, окном. В холле, как водится, стоял рояль, на тумбочке – телевизор, штук восемь кресел и несколько журнальных столиков с шахматами и шашками. Диван был превращен в койку и застелен. Чудовищные эстампы, которые якобы украшали стены, завершали облик этого сарая.
– А где же тут умываться, и вообще… – ошарашенно спросил я.
– Вот вам ключ, – сестра-хозяйка вышла в коридор и отперла дверь недалеко от холла. – Это будет ваш персональный туалет. Кроме вас им никто пользоваться не будет. Здесь есть и умывальник.
Я заглянул в каморку, где действительно все это было…
– Да, но я же дал телеграмму, – безнадежным голосом пробубнил я.
– Это всего на несколько дней, – развела руками сестра-хозяйка.
И я покорился. Я здесь был гостем. И несмотря на то, что у меня имелась законная путевка, я не стал “качать права”. В конце концов, поживу несколько дней в холле, в холле я еще никогда не жил. Жаль только, что я не умею играть на рояле»20.
Эльдар Александрович был воспитанным человеком, другой бы на его месте немедля принялся разучивать на рояле собачий вальс, подняв на ноги засидевшуюся за «маранием» чистых листов писательскую округу. Или потребовал бы: «Дайте жалобную книгу!», как один из героев одноименной кинокомедии. Рязанов просто еще не понял, что вопреки холодному приему удостоился чести жить на шестом этаже, куда пускали не многих. Это во-первых. А во-вторых, у него был персональный телевизор, по которому он мог смотреть программы «В мире животных», «Клуб кинопутешественников» и конечно «Кинопанораму». Кое-как пережив ночь в «сарае» с роялем и «чудовищными» эстампами (вообще-то считалось, что в Прибалтике искусство более продвинутое, чем в остальных двенадцати союзных республиках), наутро Рязанов решил пробежаться, благо что пляж под боком.
Обрядившись в темно-синий с белой полосочкой спортивный костюм (а других в ту пору и не было), надев кеды, Эльдар Александрович решил не изменять своей привычке. Тем более что своеобразная беговая дорожка пролегала вдоль самого синего моря по влажному утрамбованному песочку. Надышавшись утренним морским воздухом, отмахав семь километров, кинорежиссер захотел ополоснуться (так вот откуда взялась знаменитая сцена в ванной в фильме «Ирония судьбы, или С легким паром!»). Однако «ни в холле, ни в “персональном” санузле душа не было. Постучаться в какую-нибудь комнату на этаже к незнакомым людям я постеснялся, соавтор жил на “несколько рангов” ниже, и унижаться мне не хотелось. В общем, раздевшись в холле до трусов, я выглянул в коридор и, убедившись, что никого нет, юркнул в туалет. Там с грехом пополам над раковиной я произвел частичное, крайне неудобное омовение и, признаюсь, пришел в раздраженное состояние».
Не слишком ли многого хотел от Дома творчества знаменитый комедиограф? Душ ежедневный ему подавай! Море под боком – мойся сколько угодно. «Хочешь – пей, хочешь – стирай», как сказал сантехник-альтруист Афанасий Борщёв. В конце концов, на юрмальском пляже тоже душ есть, а мыло и мочалку можно и с собой принести (а еще там янтарь попадается). Правда, вода в душе холодная, но это даже полезно для закалки организма. Профилактика насморка и всякого там кашля (как проповедовал легендарный целитель Порфирий Иванов). А в конце недели пожалуйте в баньку! Или в сауну, – где в то время решались многие важные вопросы (посещение саун стало модным у советских чиновников с начала 1970-х годов).