Повседневная жизнь во Франции в эпоху Ришелье и Людовика XIII
Шрифт:
Кстати, офицеры, как низшего звена, так и высшего, тоже были неважными воинами. Капитаны больше думали о том, чтобы не остаться внакладе, интересы службы были отодвинуты на второй план. Их нельзя было упрекнуть в трусости, но вот дисциплины в войсках не было. Во время войны с Испанией маршал де Шатильон был вынужден снять осаду Сент-Омера, потому что маршал де Брезе (между прочим, родственник Ришелье) бросил войска и уехал домой. Он страдал мочекаменной болезнью и с легким сердцем покинул армию, потому что в его поместье созрели дыни – лучшее, на его взгляд, лекарство от его недуга. Маршала отстранили от командования, а Ришелье пришлось самому ехать в Пикардию, чтобы навести там порядок. Стратеги среди командующих тоже были
Ледигьер умер; Ла Форс к началу активных военных действий с Испанией был уже стар. Шатильон долгое время провел в Голландии, обучаясь искусству вести осаду, и Людовик XIII сделал его маршалом после взятия Корби в 16 36 году, заявив, что «маршал де Шатильон понимает в осадах больше любого другого человека во Франции».
В войсках не существовало интендантской службы и санитарных рот. Чтобы поставлять солдатам хлеб, а лошадям фураж, король заключал сделку со «снабженцами», которые его обворовывали и не соблюдали условий договора. Солдаты часто голодали и ходили в лохмотьях. Раненым некому было оказывать помощь; первый военный госпиталь был основан только в 1639 году.
Военные действия велись шесть месяцев в году на остальные полгода армия располагалась на зимних квартирах. Большинство солдат и офицеров на это время распускали, или они разбредались сами. Но во время Тридцатилетней войны (мир со Священной Римской империей был заключен в 1648 году а с Испанией – в 1659-м) было необходимо держать войска поблизости от мест возможных сражений, а то и на вражеской территории. Чтобы облегчить участь населения, вынужденного принимать солдат на постой, контингент распыляли по большой территории. Так, в 1639 году армия маршала де Шатильона была расквартирована на зиму в Пикардии, Нормандии, Мэне и Перш. Это было меньшим из зол, потому что ничто так не подрывало дисциплину в войсках и не разоряло население, как мародерство (бывало, что вояки убивали и мирных жителей). Ришелье не видел другого способа ему воспрепятствовать, кроме как запереть солдат на зиму в казармах.
Вельможи воспринимали войну как развлечение и способ отличиться. Если король лично возглавлял войска, за ним на фронт тянулся весь двор. Когда в 1620 году королевские войска осадили Монтобан, Анна Австрийская, по просьбе мужа, приехала к нему на войну. Она поселилась в аббатстве Муассак, отстоявшем на пять лье от замка Пикекос, где помещалась ставка короля. В три часа дня Людовик верхом отправлялся в Муассак и через два часа уже был у жены. Они вместе ужинали и проводили ночь, после чего король в пять утра садился в седло и скакал обратно. Там он собирал военный совет, принимал донесения о ходе осады, Анна же тем временем, позавтракав, садилась в карету и ехала в Пикекос. После обеда она не спеша отправлялась восвояси, и у самых ворот аббатства ее нагонял супруг. Впрочем, такая кочевая жизнь ей скоро надоела, и она вернулась в Париж.
Людовик XIII, прирожденный военный, занялся перевооружением и переформированием армии, во многом равняясь на шведского короля-воина Густава Адольфа, стремившегося сделать свои войска лучше оснащенными и более подвижными.
В те времена главным огнестрельным оружием был аркебуз с фитильным замком; длина его ствола составляла полтора метра, диаметр – 17 миллиметров, а вес – 10—12 килограммов. Чтобы зарядить аркебуз, требовалось произвести 43 операции; опытные стрелки выполняли двадцать выстрелов за сорок минут, но если учесть, что за две минуты конница могла приблизиться на восемьсот метров, понятно, что им нужно было торопиться. Пуля весом в унцию (30 г), выпущенная из аркебуза с двухсот шагов, пробивала латника навылет, а с расстояния в шестьсот шагов наносила ему серьезные раны. Мушкет весил шесть – восемь килограммов, пуля к нему – две унции. При выстреле мушкет давал сильную отдачу, и поэтому мушкетеры носили на плече специальные кожаные подушки.
Шведы были вооружены мушкетами,
Кроме того, мушкеты стали снабжать колесцовыми замками, изобретенными в первой четверти XVI века в Германии или Австрии, вместо фитильного замка.
Поддерживать постоянно тление фитиля пехотинцы могли только в сухую безветренную погоду или в помещении. Для кавалериста это было весьма проблематично. В ночное время огонь на фитиле демаскировал стрелка. Не говоря уж о том, что фитиль вообще мог сгореть.
Колесцовый замок состоял из вращающегося стального колесца с насечками и куска кремня, зажатого в курке. При нажатии на спуск освобождалась заранее взведенная ключом пластинчатая пружина, и колесцо, вращаясь, терлось о кремень. Искры попадали на пороховую затравку и воспламеняли ее. Вслед за изобретением колесцового замка пришлось изобрести предохранитель, чтобы оружие не выстрелило случайно.
Мушкеты с колесцовым замком стоили дорого, поскольку точный механизм следовало изготавливать из качественных материалов. Таким оружием снабжали только «элитные подразделения». Да и с заводным ключом приходилось повозиться.
В начале XVII века колесцовый замок был вытеснен замком оружейника Марена де Бурже, объединившего скользящую крышку полки с огнивом. Этот узел назвали батареей, а сам замок – батарейным, или французским. Кроме того, Бурже сделал шептало (спусковой крючок) перемещающимся не горизонтально, а вертикально, что облегчило спуск. Этот наиболее совершенный тип кремневого замка просуществовал на огнестрельном оружии более двух с половиной веков, хотя и он не был идеальным: часто давал осечки.
Помимо этого, мушкет снабдили ложем с уплощенным прикладом, гребнем для опоры щеки и вытянутой шейкой, удобной для охвата рукой. Он тоже получил название французского и стал наиболее популярным. Одновременно появились кавалерийские короткоствольные карабины.
К середине XVII века на частичную замену копьям пришел штык, вставлявшийся в ствол. Он получил название багинета, или байонета, по названию города Байонна в стране басков, где в 1641 году изготовили специальные ружейные копья. Попав в армию, байонеты быстро распространились по Европе.
Сами же копья использовались конницей; у пехоты были специальные копья с крючьями, вроде багров, которыми они стаскивали всадников с коней, чтобы затем прикончить на земле.
К началу Тридцатилетней войны рейтары как тип кавалерии остались только в шведской армии. Они составляли некую прослойку между тяжелой и легкой конницей, а сражаться в пешем строю, как драгуны, не обучались и не имели соответствующего оружия. В связи с тенденцией к облегчению вооружения конницы и отменой жандармских рот, замененных кирасирами, в кавалерию стали набирать солдат из любых социальных слоев населения. От обыкновенного конника уже не требовалось отточенного мастерства во владении копьем; индивидуальная выучка не имела былого значения: после нескольких месяцев тренировок любой крестьянин получал минимальные навыки ведения боя. Солдат требовалось много, а времени на обучение было мало. Крестьяне и горожане, в отличие от дворян, привыкли подчиняться приказам, а на войне это было важнее всего.