Повторный брак
Шрифт:
Получив обещание, что как-нибудь он даст ей почитать свои книги, Маша стала осторожно расспрашивать Семена про семью.
— С тех пор как я стал жить отдельно от мамы и бабушки, я почувствовал прелесть свободной жизни. Но я часто навещаю их.
— А кто вам готовит, стирает, убирает? — сразу засыпала Маша его сугубо женскими вопросами.
— Стирку и уборку я отдаю на откуп службе быта. А готовлю сам что-нибудь на скорую руку. Чтобы меньше возиться. Когда скучаю по домашним обедам, навещаю маму. Она у нас классный кулинар. Ну, соответственно, ухожу с банками и пакетами, которыми меня снабжает заботливая мамочка. Люблю иногда зайти в какой-нибудь ресторанчик, особенно восточной кухни. Чтобы разнообразить свою жизнь.
— А в «Шоколадницу» тоже любите заходить?
— Есть такой грех, — смущенно признался он. — Называется «чревоугодие». Сладкое я обожаю. И если бы не сдерживал себя, то вся моя любовь к сладкому выражалась бы в виде ощутимого довеска к моей и так не слишком изящной фигуре.
— Ну и как, много вам приходится прикладывать усилий, чтобы сдерживать себя? — плутовато улыбнулась Маша, поскольку лишние килограммы она в нем все-таки углядела.
— Во всяком случае, я стараюсь съедать в один присест не три пирожных, а всего два. И так каждый день… — с делано серьезным видом признался Семен.
— Кстати, о пирожных, — вспомнила Маша историю из своей жизни. — Однажды у нас были гости. Мама накупила пирожных, но, к всеобщему удивлению, после пиршества штуки три остались. Все легли спать, а мне очень захотелось пирожное. Было уже часов двенадцать ночи. Я как честная девушка обошла всех членов семьи, разбудила и спросила их, могу ли я съесть одно пирожное. Все разрешили. Я его радостно съела, но, на беду, второе по виду было еще лучше. Я опять обошла всех и получила разрешение, правда, уже с оговорками, что я бессовестная девчонка, никому не даю спать и пускай я скорее наемся и отстану от них. Глядя на оставшееся третье пирожное, сиротливо лежащее на блюде, я задумалась, как же они все будут делить его завтра? Ведь семья у меня немаленькая: мама, папа, бабушка и сестра. И решила, что правильнее будет, если предмет их вероятного спора не попадется им утром на глаза. Но моя честность — это черта, которая не всегда радует членов моей семьи. Когда я в третий раз разбудила их с уже привычным для них вопросом, все принялись дружно ругаться и велели доедать все, что мне попадется еще на глаза, но только чтобы я больше не смела их будить. Естественно, я их просьбу выполнила и легла спать со спокойной душой и чувством честно выполненного долга. Каково же было мое удивление, когда вместо благодарности я прямо с утра получила взбучку за якобы мой крайний эгоизм. И опять меня обозвали бессовестной. И где же справедливость? — Маша смешно развела руками: — Эту историю я вам рассказала на всякий случай. К тому, что в моем лице вы получаете опасного конкурента по поеданию пирожных. Так что либо вам придется задуматься, стоит ли со мной еще встречаться, либо запасаться пирожными, имея в виду мой крайний эгоизм.
Семен долго и от души хохотал, и даже когда Маша убежала на работу, он все еще сидел за столиком под впечатлением встречи с необыкновенной, красивой и остроумной девушкой. Все эти эпитеты относительно достоинств Маши сложились в убедительный стройный ряд. Ему уже думалось о том, что он встретил самую лучшую девушку на свете. Он был очарован и восхищен. Они расстались, условившись, что Семен позвонит ей послезавтра, и они договорятся о следующем свидании. Почему послезавтра, Семен и сам не знал. Как-то случайно так вышло. Ну ладно, послезавтра, так послезавтра. Хоть и жаль, что так нескоро.
Чувства буквально переполняли его, он не стал себя сдерживать и послал ей эсэмэску: «Машенька, вы самая лучшая…» На что немедленно пришел ответ: «А вы лучший из всех поедателей пирожных…» Если бы Семен не обладал чувством юмора, то, пожалуй, мог бы и обидеться. Но он быстро сочинил ответ: «Я не лучший, я не ем пирожные по ночам…»
Видимо, Маша призадумалась надолго, ответ не последовал.
Дома Семен постоянно вспоминал свидание с Машей. Настроение у него было такое, как будто он придумал сюжет новой книги. Он действительно испытывал вдохновение. Душа пела, ему было легко и радостно. Правда, немного мучило сомнение: стоит ли давать Маше свои книги. С ее непосредственностью, с ее силой чувств она, пожалуй, сможет догадаться, что его основное дело — не медицина. И тогда его обман раскроется. Нет, к такому повороту он был не готов. Пускай сначала узнает его поближе. Да, решено — пока он будет для нее просто доктором, а там жизнь подскажет, — размышлял Семен. Он рассчитывал на дальнейшее развитие их отношений, и оно рисовалось ему в самых радужных красках. Где было место и романтическим чувствам, и Машиному восхищению его книгами.
Семен не считал себя слишком нескромным в оценке своего литературного дарования. Просто однажды он понял, что с тех пор как стал популярным писателем, число поклонниц у него резко возросло. Преувеличенное женское внимание немало удивляло его, пока Лариса Павловна, его неизменный издатель, четко не объяснила: «Женщины всегда тянутся к талантливым мужчинам. Тем, которые выделяются на фоне обычной серой массы. Неважно, кто их избранник — писатель, художник, спортсмен, ученый… Твоя способность сочинять занятные истории и лепить образы завораживает их. Учти это и делай скидку на то, что ты привлекаешь их внимание именно своей непохожестью на других — их соседей, сослуживцев или мужей, которые так искусно словом не владеют, речь у них самая обычная, повседневная, лишенная романтики. Кстати, нигде больше, ни в какой стране писатели и поэты не пользуются таким уважением и славой, как у нас. Вот она — самая читающая страна в мире. Так что ты сам тут ни при чем, поэтому особо не возносись…»
Он был немного разочарован таким объяснением. Свои личные качества Семен ценил ничуть не меньше литературного дара и думал, что женщины прежде всего видят в нем привлекательного мужчину, а не успешного писателя. А тут, пожалуйста, такое… Но потом он успокоил себя тем, что когда-нибудь встретит женщину, которая сумеет оценить все его достоинства и полюбит его не только потому, что своей очередной книгой он тронул ее душу.
Маша почти вприпрыжку неслась к метро, улыбаясь своим мыслям. На душе было радостно и даже хотелось петь. Не обязательно что-нибудь из свадебного фольклора, можно что-нибудь лирическое. Про любовь. «Кажется, я влюбилась!..» — с радостным удивлением подумала она. Этот Лодкин — необыкновенный человек. Мало того, что очень симпатичный и веселый, он еще и интересный собеседник. Как легко ей было в его обществе!
Она разрумянилась, глаза ее сияли, и встречные мужчины, как по команде, оглядывались ей вслед.
«Ой, — подумала Маша, случайно встретившись взглядом с одним из них, — еще этого мне не хватало!..»
Но мужчина уже развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел за ней следом, а поравнявшись, робко спросил:
— Девушка, можно я вас провожу? Заодно и познакомимся…
— Извините, нельзя, — Маша всегда была учтивой девушкой и даже уличных приставал отшивала вежливо.
— А почему? — в его голосе прозвучала тревога, словно, найдя свое счастье, он боялся его тут же потерять.
— Мне некогда! Я на работу бегу и уже опаздываю. Видите, как я спешу? — Маша прибавила шагу.
— Так и мне некогда. Меня жена послала такси поймать. Но я думаю — в крайнем случае, сама справится.
— А без меня на работе не справятся, — сухо отрезала Маша. — Кроме того, я только что влюбилась.
Этот аргумент нечаянному поклоннику показался настолько неоспоримым, что он горестно вздохнул и, пробормотав, что счастье всегда достается другим, понуро побрел обратно. Машу начала мучить совесть, что, возможно, она разбила его сердце. Но следующая мысль принесла ей утешение:
«Вот они какие — эти мужья, которых жены посылают ловить такси! Стоит им встретить приглянувшуюся девушку, как они тут же забывают о своих обязанностях перед семьей! Нет, Семен не такой! Он никогда не станет менять свой маршрут ради минутной прихоти!..» — почему-то уверенно думала о своем новом увлечении Маша, входя в вестибюль метро. Похоже, она наконец встретила человека, в которого можно безоговорочно влюбиться. Настолько безоговорочно, что совсем недавние ее переживания из-за неудач и поражений на любовном фронте отодвинулись на задний план.