Повязанный кровью
Шрифт:
– Перестань! Берингтон ясно сказал… – повысил голос старик, но в этот момент в комнату проскользнул я.
Стоявший ко мне спиной Дитрих умер первым – один из клинков перерубил ему шею, а мгновением спустя второй вонзился в сердце выронившего бокал Грегора. Грузный старик со свисавшей на грудь золотой баронской цепью только разинул рот, когда я проткнул ему горло.
Окровавленные клинки лязгнули по полу, а я повернулся к мгновенно отпрыгнувшей к двери девушке в мужском охотничьем костюме, развел руки в стороны и улыбнулся:
– Здравствуй,
– Здравствуй, Кейн. Учитывая обстоятельства, – сверкнув своими зелеными глазищами, Катарина взглянула на валявшиеся на полу тела, – не могу сказать того же о тебе.
И никаких отзвуков серебряных колокольчиков. Обычный приятный, но немного усталый женский голос. Память снова сыграла со мной злую шутку. Или раньше все было не так? Должно быть. Вот и постоянные переезды наложили на мою любимую свой пыльный отпечаток. Теперь она больше не казалась юной девушкой. Легкие морщинки у глаз и уголков губ разом накинули ей полдюжины лет. Но потускнела ли от этого ее красота? Ни в коем случае. Просто это было нечто новое. Новое, но не менее притягательное для меня, чем прежде.
– Ты сменила духи? – шагнув вбок, переступая через труп старика, поинтересовался я. Кровь кипела от охватившего меня напряжения, но пока мне удавалось сдерживать свои эмоции.
– Не всем они по душе, Кейн. – Скрестившая руки на груди девушка на миг стала прежней беззаботной Катариной, но маска отчуждения сразу же вернулась на ее лицо. – Зато ты, вижу, своих привычек не меняешь?
– А мне плевать, что там кому не нравится, – усмехнувшись, я вытер тыльной стороной ладони кончик испачканного пылью чертового корня носа. – Ты же меня знаешь…
– Знаю, – кивнула девушка, по привычке проведя пальцами по крупному бриллианту в кольце на правой руке. Старых серег на ней сегодня не было. – И я рассчитывала, что после той сцены, которую ты устроил в Альме, мы расстались навсегда!
– Я так и собирался. – Мне едва удалось сдержаться, чтобы не прыгнуть к ней и вместо этого сделать крошечный шажок вперед.
Бурлившая энергия «Ветра севера» и разъедающая сознание отрава чертова корня требовали выхода, и бездействие буквально разрывало меня на части.
– И что же тебе помешало? – приподняла брови, изображая удивление, Катарина.
– Я люблю тебя, – неожиданно для самого себя сказал я вовсе не те слова, которые собирался произнести.
– Это не смешно.
– Но я действительно люблю тебя, Катарина! – Я вновь шагнул вперед. Она вновь не сдвинулась с места.
– Будь так – ты бы вел себя по-другому!
– Можно начать все заново! – Я с удивлением осознал, что на глазах у меня выступили слезы. – Я хочу быть с тобой!
– Слишком поздно, – печально покачала головой девушка. – Слишком поздно для нас с тобой…
– Ты же сама говорила: мы будем жить вечно! – закричал я, чувствуя, как начинает подкрадываться безумие от близости той, что еще недавно была самым дорогим и желанным существом на свете. – Как мне доказать свою любовь?!
– Уже
– Прости меня за все. Хочешь, я встану на колени? – Я немного согнул ноги, дожидаясь ответа и борясь с самим собой, чтобы не плюхнуться на колени прямо сейчас. Голова закружилась, тени по углам комнаты сгустились и принялись, кривляясь, строить жуткие рожи. – Прости…
– Поздно…
Не думаю, чтобы сторонний наблюдатель смог уловить мой прыжок – слишком сильно напряжены были мышцы, слишком ярко полыхала внутри злая сила боевого зелья. Нож с черным от осевшего чертового корня лезвием сам собой появился в руке, но, прежде чем он вонзился в горло Катарине, та совсем уж неуловимым движением оказалась в другом углу комнаты. Лезвие воткнулось в дверной косяк и надломилось.
Выкинув бесполезную рукоять, я медленно развернулся к неподвижно застывшей девушке и приложил руку к пытавшемуся вырваться из груди сердцу.
Вот и все, вот и все…
– Ты за этим сюда явился?
В голосе Катарины не было удивления, в нем больше не было никаких эмоций вообще. Даже злости. Даже разочарования. Одна лишь усталость. И, как мне хотелось надеяться, – капелька тоски.
– Да, – не стал лукавить и вымаливать прощение я.
Обычный человек никогда не сравнится ни в скорости, ни в силе с вампиром. Не дано это людям, нечего и пытаться. Даже защищенные зачарованными доспехами ветераны уступали в рукопашных схватках в пещерах под Кровавым Утесом быстрым и ловким детям ночи. Вот только меня давно уже нельзя было причислить к обычным людям.
И все же я немного опоздал. Катарина размазанной тенью метнулась вперед, и какая-то крупинка драгоценного времени ушла на борьбу с самим собой – мне вдруг нестерпимо захотелось опуститься на колени и задрать подбородок, открывая горло. Это потом уже где-то глубоко внутри проснулся дремавший до поры до времени зверь, и жажда жизни метнула мое тело вбок.
Длинные острые когти не задели шею и вместо этого полоснули по левой стороне груди. Меня закружило на месте и с силой взявшего разбег рыцарского скакуна швырнуло назад. Выбив оказавшуюся незапертой дверь, я спиной вперед вылетел в коридор и, врезавшись поясницей в балюстраду, перекувыркнулся через нее и полетел вниз.
На мое счастье, приземлился я на ноги, и падение с третьего этажа на каменный пол холла не выбило из меня дух. Ну почти не выбило. Вот только левая рука обвисла как плеть. А времени перевести дыхание уже не осталось – по лестнице стремительной дробью понеслись легкие шаги, со стороны главного входа тоже уже спешила охрана.
Вылетевший из коридора солдат даже не понял, что произошло: в один момент я оказался рядом и засапожным ножом перехватил ему горло. Бедолага еще падал, когда второй охранник в длинном выпаде попытался разрубить меня ударом тяжелого полесского меча, но слишком поторопился и сам заполучил укол в незащищенную кольчугой подмышку.