Пояс жизни
Шрифт:
Я же хочу подчеркнуть главное. Биогеносфера — это очень тонкий слой на поверхности Земли. Ученые включают в нее тропосферу, часть земной коры до глубины в пять километров и океаны. Экваториальный радиус Земли превышает 6378 километров, а средняя мощность биогеносферы по вертикали всего 15-16 километров … Но в этом тонком слое материя проделала сложнейшую из всех известных нам эволюции — породила жизнь, человека; здесь, если выражаться образно, солнечным лучам удалось высечь из камней жизнь! И сейчас биогеносфера — это дом, который все человечество никогда не сможет покинуть. Голубые стены этого дома защищают нас от смертоносной космической и коротковолновой радиации, идущей из мирового пространства, и, наконец, биогеносфера снабжает нас всем необходимым для жизни, для производства.
Следовательно, прежде чем решать, есть ли жизнь на другой планете, нужно установить, есть ли там биогеносфера, потому что проблема возникновения жизни, как бы она ни была сложна, — это все-таки часть другой, еще более сложной и обширной проблемы — проблемы возникновения и развития тонкой пленки у поверхности планет. Жизнь во вселенной немыслима без биогеносфер.
Астрогеография и есть наука о самых сложных и высокоорганизованных явлениях мироздания — о биогеносферах, несущих в себе жизнь или возможность жизни.
Кроме Земли, в солнечной системе биогеносферы имеют Венера и Марс. Вы, конечно, помните, что Венера, если считать от Солнца, — вторая планета; перед ней есть еще Меркурий — лишенный атмосферы, мертвый. Третья планета — Земля, четвертая — Марс, а за ними располагается еще несколько планет-гигантов; они покрыты ледяными панцирями из сгустившихся газов, а атмосферы их ядовиты; жизнь там невозможна. Таким образом, планеты, несущие на себе биогеносферы, расположены в солнечной системе подряд и заключены между Меркурием с одной стороны, и мертвыми ледяными планетами — Юпитером, Сатурном, Ураном, Нептуном и Плутоном с другой.
Венера, Земля и Марс образуют в солнечной системе «пояс жизни». В самое ближайшее время мы с вами и приступим к исследованию пояса жизни. Вы, наверное, заметили, что я очень осторожен: я говорил о биогеносферах на Венере и Марсе, но не говорил о жизни на них. Это не случайно, конечно. На Марсе жизнь есть почти наверняка, хотя фотографии, переданные межпланетными станциями, и не дают окончательного ответа. Что же касается Венеры… Утренняя звезда — сплошная загадка…
Батыгин умолк и устало провел ладонями по лицу.
— Вот, пожалуй, и все. Теперь слово за вами. Посоветуйтесь с руководителем и действуйте. Время не ждет. — Батыгин сделал паузу и добавил: — От занятий временно освобождаются только Строганов и Крестовин. Для них у меня будет особое задание. Прошу завтра утром зайти ко мне.
4
Виктор пошел провожать Светлану. Он хотел поговорить с ней о самом важном — о их будущем и никак не мог решить, с чего начать. Стоял крепкий мороз, но Виктору было уютно, тепло и хотелось идти долго-долго, чтобы все время чувствовать рядом Светлану.
Но они пришли к ее дому до обидного быстро.
— Мне нужно столько сказать тебе, — спохватился Виктор. — Мы должны быть вместе. Не знаю как, но вместе!
— Чудной ты, — Светлана улыбнулась. — Зачем тебе это?
— Нужно, — убежденно сказал Виктор.
— Совсем не нужно, — Светлана вздохнула. — А говорят, что в жизни все просто…
— Кто говорит?
— Например, Крестовин — Наде. Он говорит ей, что не надо мудрить, надо просто смотреть на вещи. А Надька влюбилась и верит ему.
— Любить — это же хорошо, — неуверенно сказал Виктор.
— Хорошо, — вздохнула Светлана. — Но твой Крестовин мне очень не нравится!
— Почему?
— Я уж сама думала. Не знаю. — Светлана протянула руку. — До свиданья.
Виктор задержал ее руку в своей.
— Можно… мне завтра прийти к тебе?
Светлана молчала.
— Приходи, — сказала она наконец. — Приходи часов в восемь…
Домой Виктор вернулся в превосходном настроении. Не дожидаясь лифта, он взбежал на четвертый этаж и открыл своим ключом дверь. Отец и мать сидели за пустым обеденным столом.
— Мы хотим еще раз поговорить с тобой, Виктор, — строго сказал Андрей Тимофеевич. — Присаживайся, Ты уже не маленький, и пора серьезно подумать о будущем…
И Виктор услышал рассуждения, которые уже читал в письмах.
На этот раз Андрей Тимофеевич постарался подкрепить их ссылкой на свою молодость. Он признал, что жил иначе — рискованней, напряженней; но жил он так для того, чтобы создать иную, более устроенную жизнь поколению, к которому принадлежит его сын… Чувствуя, что Виктор не соглашается с ним, Андрей Тимофеевич даже попытался научно обосновать свою позицию.
— Изменения в жизни нашей семьи, — сказал он, — в данном случае совпадают с изменениями в жизни всего общества, покончившего с материальной необеспеченностью, с внутренними разладами. Это закон общественного развития, закон очень верный и справедливый…
— А сводятся все твои рассуждения к тому, чтобы я перестал встречаться с Батыгиным и забросил астрогеографию? — хмуро спросил Виктор.
— Да, к этому. Но меня удивляет твой тон.
— Чему же удивляться, папа?.. Я внимательно читал твои письма, но я очень люблю астрогеографию…
— И без нее в жизни много интересного. Ты еще так мало знаешь…
— Нет! Просто я сразу нашел свое интересное. Другие дольше ищут, а мне повезло. И потом, очень хочется сделать что-нибудь такое, чтобы после меня людям жилось лучше, чем при мне!
— Вот и получается глупость: поколение за поколением трудится, борется, живет ради потомков, а потомки, вместо того чтобы воспользоваться сделанным для них, все начинают снова ради других поколений!..
— Нет, мы ни от чего не отказываемся, но мы не хотим останавливаться на достигнутом!