Пойдем играть к Адамсам

Джонсон Мендал У.

И Бобби действительно хотел помочь ей, но сегодня не имел такой возможности. В нем бушевали мальчишеские страхи.

Если он освободит Барбару, она наверняка изобьет его до полусмерти. Если она этого не сделает, то Свободная Пятерка (только тогда их будет трое) сделает это за нее. Если оставит ее в плену и даст остальным поиграть с ней еще дня два-три, тогда его родители обеспечат тот же результат. Не было ни выхода, ни возможности что-то предпринять.

Лично ему было жаль Барбару. Он – они – уже показали, на что способны. Захватили ее в плен и успешно удерживали. Теперь эта ответственность тяготила его. Для мальчика, который должен был жить под родительским руководством, опекой и защитой,

он оказался на редкость самодисциплинированным. Иначе как бы он сумел усыпить ее в первую ночь, отстоять утреннюю вахту, избежать вчерашней катастрофы и так далее? Как и у его отца-хирурга, у него была врожденная готовность постоянно подвергать себя испытаниям. Когда-нибудь – опять же как и его отец – он сможет взять в свои руки чью-то жизнь, и это будут надежные руки. Но на данный момент он устал от происходящего и весьма побаивался того, что будет дальше. (Синди рассказала ему, что сделал Джон.)

Однако в час ночи он просто не мог об этом думать. Как и любой взрослый человек, столкнувшийся с подобными трудностями, он просто отложил размышления на потом. Барбара, которую он ненадолго мысленно освободил, была – с некоторыми сомнениями – возвращена в плен. Бобби вышел из ее комнаты и отправился на кухню, чтобы приготовить себе молочный коктейль.

Этот ритуал, обычно доставляющий удовольствие, но повторяемый уже третью ночь подряд (не нужно ждать, что кто-то даст разрешение, что кто-то похвалит, не нужно с кем-то делиться), стал похож на многие другие вещи, которые он проделывал теперь, когда Барбара в плену. Родителей нет, и главный теперь он. Это была просто еще одна обязанность. Развлечение практически превратилось в рутину. Как и Синди, ему было скучно. Он задавался вопросом, почему в этом мире взрослые люди стараются взрослеть. Физически расти, конечно, нужно, но зачем взрослеть, если все вот так? Он покачал головой.

Ну да ладно.

Он аккуратно положил в миску мороженое – шоколадное, – добавил шоколадный сироп для усиления вкуса и плеснул немного молока. Затем поставил миску с ингредиентами под лезвие смесителя для молочных коктейлей (который стоял отдельно от маминого миксера и папиного блендера – всему свое место). Установил автоматический таймер на сорок секунд, опустил рычаг и нажал кнопку «Вкл.». В свои тринадцать Бобби проделал этот маневр, даже не задумавшись, потом повернулся и лениво оглядел кухню. Поворачиваясь, он увидел – возможно, это была игра отражения – в болотистых лесах возле Оук-Крик нечто похожее на свет, хотя там ничего не могло быть.

Бобби это не встревожило. Параллакс и эффект призмы, особенно в доме с двойными окнами, кондиционером и спонтанно образующимся конденсатом, были не только ему известны, но и фактически являлись элементами игр, в которые он играл в одиночку (если повернуть головой вот так, то свет исчезнет, и т. д.). Вместо того чтобы испугаться, Бобби проявил интерес и попытался понять, что за источник света вызвал такой странный отблеск. Он менял цвет – был то белым, то желтым. И плясал. Бобби повернул голову. Безуспешно. Независимо от его действий свет оставался практически там же, где и был. За спиной жужжал миксер: оставалось еще пятнадцать секунд.

В следующие пять секунд Бобби пришел к следующему выводу: этот эффект не был вызван хорошо известной ему игрой отражения. На болоте действительно что-то светилось. Это был не фонарик, и оно не приближалось, просто неведомый свет. То есть на болоте кто-то был.

Первым делом Бобби подумал о Джоне Рэндалле. Джон много говорил о том, что придет и поможет дежурить ночью, но Бобби знал, как трудно ему выскользнуть из своего дома и возвращаться незамеченным. К тому же, этот свет был далеко от тропинки, по которой ходил

Джон. Следовательно, это был не Джон. Миксер за спиной у Бобби затих, осталась мигать лишь маленькая оранжевая лампочка «Вкл.».

Словно желая отвлечься, Бобби повернулся, открыл кухонный шкаф, достал высокий стакан и уверенным движением налил в него свой молочный коктейль. Затем он отсоединил лезвие миксера, промыл его и положил на сушку. Однако, сделав это и повернувшись к окну, он снова увидел свет. Время от времени тот исчезал, но потом снова появлялся. Бобби представил себе небольшой костер, перед которым кто-то ходит туда-сюда. Наверное, собирает дрова.

Взял свой молочный коктейль, Бобби выключил свет на кухне. Встал, держа холодный стакан и прихлебывая из него. В темном помещении сердце у него начало биться все быстрее и быстрее. Едва глаза привыкли к темноте, он окончательно понял, что на болоте есть свет, что он рукотворный и что там есть человек, поддерживающий костер.

Последовали два очень быстрых потока мыслей:

Взрослый. Сила взрослых. Дети держат в спальне плененную девушку. Обнаружение. Поднятая тревога. Наказание.

Сборщики.

Хотя Адамсы не владели достаточным количеством земли, чтобы серьезно заниматься сельским хозяйством, их участок был окружен крупными коммерческими фермами, где работала сельхозтехника. А когда созревали фрукты, появлялись сборщики. Еще они приходили на помощь осенью, примерно в это время. Это были смуглые латиноамериканцы с жирной блестящей кожей, темными светящимися глазами, грубыми лицами и взрывным характером. Их будущее было безнадежным. Если бы Бобби мог выражать свое мнение, он назвал бы их рабами – своих родителей, своей семьи.

В течение двух или трех недель Сборщики заполняли эту местность, тратили свою скудную зарплату у Тиллмана или в местных барах, а затем снова исчезали. Они говорили на непонятном языке, который родители Бобби называли «пачуко», и никто из его друзей не знал никого из них.

Во время своего пребывания Сборщики могли появляться где угодно и делать что угодно. Местное сообщество сперва зависело от них, потом терпело, затем преследовало их и, наконец, изгоняло. А на следующий год они возвращались как ни в чем не бывало. Однако для Бобби мысль о том, что в нынешних обстоятельствах какой-то Сборщик разбил лагерь на соседнем болоте, представлялась угрожающей. Ведь этот мужчина может подойти к дому, а Барбара может поднять шум, и тогда весь план пойдет насмарку. В темноте Бобби становился таким же, как и его отец, – очень осторожным.

Он поставил наполовину полный стакан с коктейлем, повернулся и пошел по коридору, спустился по лестнице в комнату отдыха, где хранились ружья. Там он вставил два патрона в дробовик 410-го калибра, положил еще несколько в карман, и вернулся наверх. Сердце теперь у него билось как сумасшедшее. Благодаря Свободной Пятерке Бобби получил довольно продвинутые представления о военной тактике. Чтобы защитить замок, нужно было не сидеть на стенах, а оставить его, как дразнящую мишень. Уйти в лес, залечь, пропустить врага мимо себя, а затем расстрелять его с тыла.

Он сделал это в свойственной своему возрасту манере. Открыл кухонную дверь (которая была вне поля зрения находящегося у костра человека), выскользнул в огород, где затаился в засаде. В голове носились лихорадочные мысли. Разбудить Синди? Нет, она бесполезна и может только пострадать. Отпустить Барбару? В этом тоже никакого смысла. Идти за помощью? Слишком далеко, слишком рискованно. Вместо этого он прополз между рядами помидоров (справа) и бобов (слева) и присел на корточки. Кроме отдаленного грома, он ничего не слышал, и ему удавалось сохранять спокойствие.