Пойди туда, не знаю куда. Книга 4. Сват Наум
Шрифт:
– Будете стрелять! – объявил десятник. – Кто стрелял из самопалов?
Трое подняли руки.
– А ты? – повернулся десятник к Федоту.
Федот отрицательно помотал головой. Десятник вопросительно посмотрел на старшего стрельца.
– Ты же стрелял! – крикнул стрелец.
– Я из самопала не стрелял, – замотал головой Федот. – Я вот из этого стрелял, – показал он на пищаль.
Все засмеялись.
– А пищаль не самопал! – буркнул десятник и повернулся к лихим. – Кто в ту корчагу попадет, –
Те засмеялись:
– Зачислим! Либо стрелять умеет, либо удача у него большая! Пусть попадут!
– Ну, кто первым палить будет? – спросил десятник. – Первая проверка на страх.
Лихие при виде пищалей с дымящимися фитилями вдруг сникли, потеряли лихой вид и крутизну, и превратились в обычных новобранцев, тихо жмущихся перед бревном и будто прячущихся друг за дружку.
– Ну, я могу, – вызвался Федот.
– Не, ты погоди, – остановил его десятник. – Мы тебя в конце проверим, что там про тебя сказывают…
Поскольку добровольцев не оказалось, десятник велел дать заряженные ружья троим, раньше стрелявшим.
– Стрелять по моему приказу. Слушаться меня крепко! Не то пожалеете! Делать, что скажу. К плечу прижимай. На жердь клади. Целься. Выцелили? Морду вороти! Пали!
Три пищали грохнули в единый залп с искрами и клубами дыма. По всей деревне с криками взвилось воронье. Все трое стрелявших улетели на снег, вместе с ними со страху упало еще двое. Один из стрелявших кое-как встал, потирая плечо, отдал пищаль стрельцу. Другой, сидя на снегу, стонал, прижимая руку к ключице. Третий катался по снегу, держась за глаз.
– Я же говорил, морду вороти, твою мать! – выругался десятник.
Один из стрельцов наклонился над раненым, отнял руку от глаза, посмотрел и отрицательно помотал головой.
– Уроды! – Снова выругался десятник. – Тащите этих в избу! Найдите им бабку какую-нибудь, я ради них лекаря из Суздаля вызывать не буду. Этих – он показал на струсивших, все еще сидевших на корточках, – взашей! В стрельцах трусам не место! Ты еще не передумал? – спросил он того, что поднялся сам.
– Не-а, – ответил тот.
– Ладно. Молодец! Кто еще уйти хочет?
Двое из бывших лихих вышли из кучки новобранцев и побрели прочь со двора. Оставшимся троим снова дали заряженные пищали.
– Ну, похоже, выстрела вы не боитесь, это главное, теперь проверим, можете ли вы в бою приказы слышать! – засмеялся десятник. – На меткость мы вас не проверяем, главное, чтобы вы не стрелками, а воинами были! После этих, – он показал на раненых, – вы меня быстро понимать станете! Урок наглядный был, как старшего не слушаться?
Новобранцы замотали головами, даже заулыбались:
– Да уж, урок! Говори, что делать.
– Смотри: пищаль к плечу прижимать крепко. Чем крепче сам прижмешь,
Новобранцы кивнули.
– К плечу. На бревно. В корчагу цельсь! Морды вороти! Пали!
И в этот раз двое из стрелявших сели на задницы. У одного занялась борода, и он принялся сам себя лупить ладонями по лицу под смех стрельцов.
– Ну, кто попал?
Стрельцы, которым дым не заслонял обзор, помотали головами.
– А попасть-то можно? – спросил один из стрелявших, возвращая пищаль.
– А вот посмотрим, – ответил десятник и повернулся к Федоту.
– Федот!
– А?
– Чего, а?! Как отвечать полагается?
– Как?
– А как я тебя учил?
– А-а…
– А-а… – передразнил десятник. – Федот!
– А? Ой! Я!
Все захохотали.
– То-то, – рявкнул десятник. – Бери пищаль. Стреляй!
– Куда?
– Твоенну мать! Ну, не в нас же! В корчагу стреляй!
– Они у себя в деревне с печи-то метко стреляют, – захохотал один из стрельцов. – Метят в пятку, попадают в нос!
Все заржали.
Федот шутки не понял, взял протянутую ему пищаль с дымящимся фитилем во взведенном курке, прикинул ее к руке, продул порох на полке, приложил к плечу, держа на весу.
– Ты ствол-то на бревно положи! – посоветовал ему кто-то из стрельцов.
Федот помотал отрицательно головой:
– Ничё… я так…
Прицелился в корчагу, отвернулся и начал ждать ощущения, что попадет, чувствуя, что ствол раскачивается. Ощущение пришло, он выстрелил и тут же поискал глазами свою собаку. Белка спокойно сидела рядом и смотрела ему в глаза. Он улыбнулся, потрепал ее по голове: боевая собачка оказалась!
Дым еще не рассеялся, но стрельцы, стоявшие подальше, зашумели:
– Попал! Слышь, попал! Попал ведь!
– А мы вам что говорили! – закричали стрельцы, сопровождавшие похоронную ватагу. – Мы говорили, попадает, чертяка!
– Повезло, однако, – кивнул десятник.
– Может, и повезло, – развел руками старший стрелец, – однако попадает! Каков!
Его пятерка кивала, словно Федот был уже одним из них и не посрамил.
– А в горшок попадешь? – спросил десятник.
Тут даже стрельцы загудели с сомнением: виданное ли дело из пищали с такого расстояния в горшок попасть!