Поймать балерину
Шрифт:
– Нет… Я как-то не подумала об этом…
– Напрасно! Они обманули нас, рассказав, что «Титаник» - непотопляемое судно. А он – утонул! И столько людей, столько людей… И месье Борчек… Ах, Боже мой…
Она притормозила, доставая платочек и трагически прикладывая его к уголкам глаз.
Я не стала останавливаться.
За четыре дня крайне неудобного путешествия на сейнере мне ужасно надоело утешать Мадлен, и к тому же я знала, что это уныние – минутное, и очень скоро она опять придет в бодрое , боевое расположение
Я и не собиралась.Деревянные доски стучали под каблуками, побуждая двигаться еще быстрее.Наконец, мы достигли твердой земли.
И, о Дева Мария! Это ощущение было сродни блаженству! Экстазу, какого я не испытывала даже после самых удачных партий!
Никогда, готова поклясться чем угодно, никогда я больше не ступлю на борт корабля!Только наземный транспорт! То, что не может в любой момент затонуть или взлететь в воздух!Лучше – вообще лошади. Животные – это прекрасно…
– А знаешь, почему они нас тут высадили? – не умолкала уже успокоившаяся Мадлен.
– Почему же?
На самом деле, мне было абсолютно не важно, почему капитан сейнера «Норд» принял решение не везти нас в Соединенные Штаты, а высадил в Канаде.Когда он объявил об этом, я готова была на любой порт, даже на Гренландию, черт ее возьми! Только бы побыстрее!
– Потому что они – контрабандисты! – торжественно открыла Мадлен тайну , понятную с первого взгляда на корабль и его команду любому здравомыслящему человеку.
– И что?
– Как что? А то, что их могли в Вест-Сайде арестовать! А здесь никому до них дела нет! Хитрые морские крысы! А нам теперь из Канады до Нью Йорка добираться!
– Ну ничего… Доберемся как-нибудь, - пожала я плечами.
– Ах! Но это время! Время! Хорошо еще, что у меня документы с собой! У тебя, Аннет, надеюсь, тоже?
– Да, конечно…
– Ну, тогда не стоит медлить. Если я правильно запомнила, месье Борчек застраховал нас на серьезную сумму. Пожалуй, я смогу на эти деньги приобрести дом в хорошем районе Нью Йорка. И жить на них безбедно до того времени, пока вновь не выйду замуж. И уж здесь, поверь мне, Аннет, я буду очень избирательна… Больше никаких ремней, плеток и криков… А то, может, вообще не выйду замуж!
Тут Мадлен замолчала, сама пораженная степенью своего фрондерства, и у меня появилась возможность перевести дыхание.
Мы попрощались со своими товарищами по несчастью, предоставив им самостоятельно решать, в какую сторону направятся, и нырнули в пеструю грязноватую толпу.
Я была настолько утомлена, настолько хотела теперь просто куда-то приткнуться, в тепле, сытости и безопасности, что не возражала, когда в какой-то момент мадам Борчек взяла на себя руководство нашей маленькой группой.
Миновав шумный порт, мы наняли экипаж и отправились в «приличную», как приказала кучеру Мадлен, гостиницу.
Нам нужно было прийти в себя,
В гостинице в приятным названием «У дороги» в самом деле было чисто, на двух скромно одетых женщин смотрели без интереса, явно посчитав меня путешествующей дамой, а Мадлен – моей компаньонкой.
Я порадовалась, что мы с ней нашли друг друга и поддерживаем в трудную минуту, потому что одинокая женщина всегда привлекает ненужное внимание, а вот две женщины – вполне обычное дело.
На столе в номере гостиницы лежали свежие газеты, и на первых полосах… Было мое фото.
Я торопливо схватила газету и принялась читать.
В статье была ретроспектива событий, происходивших на Большой земле, пока нас мотало по волнам сначала в спасательной шлюпке, а затем на борту пропахшего рыбой норвежского сейнера.О том, что «Титаник» затонул, стало известно утром пятнадцатого апреля, но до самого появления в порту «Карпатии», спасшей оставшихся в живых пассажиров злосчастного корабля, сведения были крайне противоречивые. Вплоть до того, что «Титаник» не затонул, а поврежден и сейчас его буксируют в Галифакс.
Но в свежем номере была уже достоверная информация.«Карпатия» выгрузила в Вест-Сайде около семисот оставшихся в живых пассажиров «Титаника», и уже были опубликованы списки погибших. Я в этих списках значилась. И Мадлен Борчек – тоже.
Но появлению своего фото на первой странице газеты я была обязана… Мадам Дин!Она спаслась, ее муж тоже. И мадам Дин стала одной из первых пассажирок, давших развернутое интервью про ужасы ночи четырнадцатого апреля. В числе прочего она упомянула, что путешествовала вместе с известной балериной Аннет Вьен… И что бедняжка утонула в океане.
Мое фото, скорее всего попавшее в руки газетчиков от парижских коллег, украсило статью. Да, приятно помещать в газете симпатичное личико, это повышает интерес к новости, хотя и без того, как мне кажется, отсутствием внимания она не страдала.
– О, это же ты, Аннет! – Мадлен, уже успевшая ополоснуться и заказать ужин в номер, беспардонно заглянула мне через плечо, - что такое? Погибла? Ах! Как же быть теперь?
– Ничего страшного… - я сложила газету пополам и отправила ее обратно на стол, - обо мне некому плакать.
Ушла в ванную комнату и там долго смотрела на себя в зеркало.
Интересно, дойдет эта статья до Европы? Увидят ли ее мои товарищи по труппе?
Увидит ли ее Даниэль?
И что он при этом почувствует?
Это эгоистично, но в тот момент мне очень хотелось, чтоб он скорбел.Почему-то я испытывала удовольствие от мысли, что он, возможно, смотрит сейчас на мое фото… И жалеет о том, что со мной сделал.И думает обо мне.
Почему-то мне хотелось, чтоб он думал обо мне.