Поймать балерину
Шрифт:
Рядом на этаже были еще соседи, вверху и внизу – тоже.В случае чего – вызовут помощь. По крайней мере, я на это надеялась.Кроме того, Сол пообещал завтра меня забрать из дома и довезти до Оперы.Таким образом, мне удастся избежать встречи с Даниэлем.А уж после спектакля… Он сам не сможет ко мне подойти!
***
– Аннет, - Сол все продолжал говорить, утешая меня, настраивая на выступление, - ты – самая яркая звездочка здесь! Ты прекрасна! Не волнуйся!
Я нервно поправила костюм, сшитый в рекордные сроки и переливающийся серыми,
– Все хорошо, Сол, спасибо! Все будет прекрасно, правда, Джонни?
Джонни не особенно уверенно кивнул. Я оценивающе посмотрела на его подрагивающие руки.Ох, главное, чтоб не уронил на сцене… Остальное – переживем.
В конце концов, у меня имелся опыт не только классического и не классического балета, но и импровизаций в кафешантанах… А это, скажу я, школа жизни.Я вообще за свои двадцать один успела столько пережить, что чувствовала себя умудренной опытом женщиной.Я нашла в себе силы пойти против воли отца, оставить семью и благополучную жизнь, сумела пробиться в труппу Дягилева, сумела пережить свое падение и держаться на плаву в Париже, где так легко оступиться… Смогла сбежать от властного и жестокого мужчины. Выжила в катастрофе трансатлантического парохода, пересекла много миль, чтоб попасть в Нью Йорк… И здесь, сейчас, мне остался последний шаг по лестнице вверх.
И я его сделаю.
Прозвучали первые ноты увертюры, я подняла подбородок, как учил Артур и, легко и грациозно ступая, вышла на сцену.Огни ослепили на мгновение, но тело двигалось само, безупречно ловя нужный ритм. Я плавно выгнулась, повернулась, взмахнув юбкой, изображая волнующееся море…Оглядела зал, привыкая к контрасту.
И увидела его.
Даниэль сидел в одной из лож, самой лучшей, которую обычно, насколько мне известно, занимали известные персоны, богатейшие люди города. Он был так близко, что, казалось, вот-вот протянет руку и схватит.Но , конечно же, это было лишь плодом моего воображения.
Легран сидел, смотрел на меня, его пальцы сжимали бархатную обивку балконных перил, лицо походило на маску смерти, настолько бледным и безэмоциональным оно было.Он просто смотрел и не мог до меня добраться!Между нами были зрительские ряды, оркестровая яма, огни сцены.И мой танец.
Я видела Даниэля, но не сбилась ни на полсекунды.Наоборот, его пустой жестокий взгляд придал мне сил, уверенности в себе и смелости.
Это было знаком: наше с ним различие в положении.Он – с другой стороны, пусть и в лучшей ложе, но с другой.А я – здесь! У всех на виду! И ему меня не достать! Никогда!
Я завершила связку, легко взлетела на руках у партнера, изящно приземлилась, опять взмахнув юбкой, символизирующей волнующееся в бурю море.Подбородок держала высоко, движения плавные.
Смотри на меня, мой мучитель! Смотри!Для тебя танцую!Теперь ты только так сможешь меня увидеть! Издалека!
Я летала по сцене не морской царицей, как требовалось по роли, а легкой бабочкой,
Я и была в этот момент бабочкой.Сорвавшейся с булавки.Но долго ли протанцует она, с проколотым сердцем?
Новые условия
– Смотри, есть ребята с Пяти точек, - Мартин потянулся за портсигаром, щелкнул зажигалкой, - я смотрел, там трущобы те еще, основная часть живет в здании старой пивоварни, больше тысячи человек…
Даниэль поморщился, представив, что там творится. Вонь, крысы, холера и остальные прелести бездомной жизни, от которой он давно уже отвык.
– Да, - кивнул Мартин, как всегда, без слов понимая своего товарища, - вонь хлеще, чем в том свинарнике, у садов, помнишь?
– Да, - усмехнулся Даниэль, - от нас потом неделю люди на улице шарахались…
– Ну вот, а они в этом живут, детей рожают…
– Ладно, что еще?
Даниэлю некогда было выслушивать подробности жизни самой многочисленной банды Нью Йорка, он и так все себе примерно представлял. Не с серебряной ложкой во рту родился, много чего на себе испытал.
Правда, сумел выбраться, но , похоже, главарь банды Пяти углов не стремился улучшить свою жизнь. Ему и так всего хватало. А это признак того, что связываться с ним не стоило.
– Еще есть парни из Бауэри, они все время делят углы с пятиугольниками. Там посерьезней все, и ребята поздоровее, холеры нет, работают в пожарной части в свободное время. И в основное – тоже.
Даниэль усмехнулся. Толково. И схема знакомая. В пожарах всегда можно прихватить барахла. Никто не следит, все заняты…
– Но там тоже черт разберет… - Мартин скривился, - их, конечно, меньше давит полиция, потому что в пожарных дружинах все поголовно, в драках чаще побеждают, дерутся касками, пожарными топорами и пистолетами… Но все равно… Дикари какие-то. Воняет тоже от них.
– Они же не спят все вповалку? Или спят?
– Да вроде бы не спят… Но мажутся медвежьим жиром так, что невозможно рядом стоять… И даже из-за угла чувствуется, парнишка еще не вышел, а вонь его – вот она…
– Ладно. Это все ирландцы, так?
– Да , пэдди…
– Пэдди?
– По имени их Святого Патрика, местные так называют.
– Еще кто там есть?
– Да полный набор: черные, азиаты, полукровки всех мастей.
– Наши?
– Есть, но мало. Ничего не решают.
– Еще что?
– Еще есть Пятый и Четвертый округа, но там мелкие в основном, в Четвертом – пираты, по Гудзону шарят, в Пятом - подземные крысы, тоже все вместе живут, как и пятиугольники, только смердят больше, потому что под землей лазают… Ну и Адская кухня…
– Подожди, - Даниэль прервал Мартина, устав слушать про состав преступного мира Нью Йорка, - этой гнили и у нас полно. Все пригороды Парижа такие. Кто держит центр?
– А вот тут все очень интересно, Дикий, - усмехнулся Мартин, - потому что центр тут держит власть.