Поймать балерину
Шрифт:
Я поймала его ранним утром.
Сол вышел из роскошно сверкающего автомобиля, и, даже не будь этого явного свидетельства его достатка, понять, что Ёрок преуспевает, можно было бы по цветущему внешнему виду.Я едва узнала в усатом, импозантном господине того вечно дергающегося и куда-то спешащего молодого парня, с которым мы замечательно дружили в Париже.
Господи Иисусе… А если и я тоже поменялась? Что, если он меня и не узнает после практически двухлетнего расставания?Я стояла чуть в стороне, нервно мяла в руках перчатки и разглядывала его.Моя решимость, так сильно подпитывавшая все это время, заставлявшая не отчаиваться
– Анни! – неожиданно закричал Сол, - Боже мой! Анни!
Он бросился ко мне, пересекая улицу и даже не глядя по сторонам, подбежал, подхватил за талию и закружил, радостно смеясь.
Я , тут же отбросив все глупые сомнения по поводу своей внешности и обстоятельств, тоже засмеялась, раскинула руки, наслаждаясь кружением.
Это был все тот же Сол, весельчак, балагур, невероятно теплый и чудесный человек!
Как жаль, что его не было в Париже год назад, когда я провалилась в бездну…Он бы подал руку. В отличие от остальных, только подтолкнувших с удовольствием и злорадством.
На нас стали обращать внимание. Кто-то пронзительно свистнул. Я уперлась ладонями в плечи Сола и начала умолять его поставить меня на мостовую.Он еще немного покружил и все же отпустил.Но глаз не отрывал, разглядывал так, словно я из мертвых восстала.
– Бог мой, Анни… Писали, что ты погибла… Я уж себя проклял сто раз, что вообще сдернул тебя с места! Если бы не я, ты бы не села на этот чертов корабль!
И только тут я вспомнила о злосчастном выпуске газеты!Стала понятна причина такого поведения моего друга. Он считал меня мертвой!
– Ох, Сол, я сама не понимаю, как выжила…
– Пошли скорее, расскажешь мне в подробностях!
Он увлек меня через улицу, к дверям своего офиса.Мы зашли внутрь, и я в очередной раз утвердилась в догадке насчет положения Сола. Офис был роскошным. Мебель из ценных пород дерева, массивные шкафы, заполненные книгами, мягкие банкетки для посетителей. Секретарь, успешно отправлявшая меня восвояси вчера весь день, увидев нас с Солом под руку, встала и почтительно поздоровалась.
– Мэри, два кофе и никого не пускать к нам! Или нет! Коньяк! Неси коньяк мне, а даме сухое красное!
– Ты помнишь?
– Ну конечно помню! Из всех танцовщиц только ты пьешь сухое красное, не боясь поправиться!
Мы зашли в кабинет, удобно расположились в углу для приема посетителей, дождались , когда секретарь принесет напитки.
– Ну, за тебя, крошка! – Сол отсалютовал бокалом, - ты не поверишь, как я скорбел. Хорошо, что все обошлось. Ты мне обязательно все расскажешь, но чуть позже. А сейчас у меня есть для тебя предложение. Поверь, ты не сможешь отказаться!
Я улыбнулась, пригубив вино.
Отказываться я и не планировала. Не затем столько перенесла испытаний. Но вот разговаривать про условия мы будем долго. Сол, хоть и друг, но
***
Через неделю афиши с моим лицом висели на всех тумбах и стенах не только возле оперы, но и по всему городу.
Репетиции богато оформленного «экстраваганца» «Морская царица», который должен был начинаться не перед, а после оперы, примерно в 10-11 часов вечера, шли усиленно всю неделю.
Постановщиком был никому не известный Мариус Режинский, которого Сол сманил-таки у Дягилева в свое время и взял под свое крыло, как и многих талантливых постановщиков и артистов.
Мой партнер, не особенно опытный и не самый талантливый парень, эмигрант из России, Виктор Берн, волновался больше меня. Он не умел прыгать, до Нижинского ему было, как до луны, но, с другой стороны, акцент шел на меня.
Я должна была летать, а он – ловить. Ловить у Виктора получалось.
– Мой Бог, Анни, мне тебя само провидение послало, да так вовремя! Танцовщица, которая репетировала этот номер, полная дура, прости Господи, - говорил Сол, довольно щурясь на меня после репетиции, - в такт вообще не попадала! А ты – конфетка! За неделю выучить все связки! Мы с тобой сможем часто менять репертуар! Это будет прорыв! Это будет каждую неделю премьера! Золотое дно, девочка моя!
– Сол… - я сомневалась в своих способностях так быстро перестраиваться, а, главное, в своих силах.
– Даже не переживай! У меня море планов! Море! Ты станешь богатой! Очень богатой! Твое лицо будут узнавать по всей стране! Мы еще с гастролями поедем! А почему нет? Дягилеву можно, а нам нет? Вот наберем талантливых девочек и мальчиков в подтанцовку… Ты будешь примой! Как Павлова! Нет! Лучше Павловой!
Его несло куда-то на волнах фантазии, и меня вместе с ним.В такие момент я в самом деле верила, что Сол говорит правду, что у меня впереди невероятное будущее…
Мадлен, со свойственной всем полякам практичностью, останавливала меня в моих фантазиях.Говорила, что Сол, по ее мнению, много болтает и любит пускать пыль в глаза. Такие люди часто ходят по грани. А потом за эту грань переступают.Я помалкивала, но прислушивалась.
Мы все еще жили вместе.Она должна была получить страховые выплаты в следующем месяце, но, чем дольше мы жили рядом, тем больше задумывались о том, чтоб не расставаться.
Мадлен, с ее практической жилкой и умением устроить быт , казалось бы, из ничего, была удивительно славной женщиной. Доброй и верной подругой. В конце концов, нас столько связывало…В целом же, если не считать этих спорных моментов, все шло прекрасно.Скоро должна была состояться премьера «Морской царицы».Репетиции шли своим ходом, и за день я уставала так, что едва хватало сил добраться до кровати и упасть замертво.
Но во сне мне тоже не было покоя.Мое прошлое, мой постоянный кошмар, который, наверняка, будет со мной всегда, приходил для того, чтоб терзать и без того измученное тело.Во сне я стонала, плакала, молила остановиться… Молила продолжать. Кусала губы, краснела, покрывалась холодным потом.И постоянно, постоянно ощущала его присутствие. Его тяжёлый, давящий взгляд, сводящий с ума.Дикий Даниэль сводил меня с ума даже через океан!Как такое могло быть?
Я просыпалась с тяжелой головой и отчаянно бьющимся сердцем, долго успокаивалась и настраивалась на работу.